Запах в этом районе сильно отличался от того, что я привык слышать ближе к центру города. Трубы заводов виднелись не как обычно, где-то на горизонте, а всего за парой-тройкой крыш отсюда. На автобусной остановке кто-то спал, и кроме этой неприятной на вид особы на улице было ни души. Не лучшее первое впечатление об этом месте.
Я пошел вперед в поисках заветного 52-го дома. Он стоял в середине улицы и сильно отличался от всех зданий рядом. Он был выше соседних двухэтажных зданий, за счёт, словно пристроенной вручную башенки, высящийся над ближайшими крышами. Где-то наверху располагалось круглое окно, а на крыше виднелся красивый металлический флюгер.
К старинной закругленной к верху двери вела пара ступеней. Я медленно поднялся на узкое крыльцо и нерешительно позвонил в дверь. Наверное, надо было сперва уведомить Сэра Артура о моем визите, но что теперь делать, если я уже стою у него на пороге, – подумал я. – Надеюсь, я не сильно помешаю столь занятому и образованному человеку как он.
Дверь приоткрылась, и в щели передо мной показался пожилой человек в длинном черном халате – на вид он был где-то моих лет, на горбатом носу у него находились круглые очки, а еще не полностью седые волосы кучерявились к центру головы.
- Кто Вы? – сказал он
- Прошу прощения, Вы Артур Фон Рэймс?
- Да, это я. Что Вам от меня надо? – сухо произнес он, еще немного приоткрыв дверь.
- Простите, что отвлекаю Вас от работы, меня зовут Бэнджамин… Бэнджамин Грин, я прочел Вашу книгу о существах, обитающих в водах Лондона… Я прочел еще несколько других книг…
- Чем я могу Вам помочь?
Похоже я на самом деле отвлек его своей бесполезной болтовней, вместо того что бы перейти сразу к сути. Арчи тоже всегда считал, что я «долго запрягаю», о чем не стеснялся мне сообщить.
- Я повстречал существо, еще не описанное Вами и не описанное вообще никем.
- Мне очень некогда, спасибо что зашли, а теперь прошу меня простить, но я должен вернуться к своим южно-африканским муравьям.
Он принялся закрывать дверь, но я не хотел так легко сдаваться. Не зря ведь я не спал ночами, не зря ведь изучал всевозможную литературу и тащился через весь город… Не зря составлял рисунок существа! – вспомнил я и резко вставил ногу в дверной проем.
- Ой, я совсем не хотел Вас отвлекать. Просто мне показалось, что данный вид будет интересен Вам в изучении для новой книги, – я достал из кармана рисунок и показал его Артуру.
Изумлению на его лице не было предела, похлопав глазами, он наконец-то открыл дверь и я смог рассмотреть писателя полностью. Под халатом у него находилась белая майка, аккуратно заправленная в широкие песочные брюки. Поправив очки, он сделал шаг назад и пригласил меня внутрь.
- Как говорите…
- Бэнджамин Грин, но можно и просто Бэн.
- Простите Бэнджамин, совсем растерял чувство такта. Со мной надо сразу по теме говорить, а иначе я переключаюсь на свою работу и все… – он весело присвистнул, изобразив рукой полет мысли.
Я стал осматриваться по сторонам, – комната, в которой мы стояли, была просторным холлом, из которого вело два прохода и уходящая наверх круговая лестница вдоль стены. На деревянном полу лежал толстый ковер, очевидно чтобы хоть немного сдерживать проступающий с улицы холод. Тёмно-синие обои придавали помещению благородной дороговизны и мрачности, а по центру комнаты висела большая хрустальная люстра с тремя десятками свечей. Некоторые прогорели до основания, а на большинстве остальных висели застывшие в причудливых формах потеки воска, от чего каждая свеча отбрасывала жутко искривлённую тень.
- Может, желаете чаю? – предложил он.
Я почувствовал, как пустота в моем животе откликнулась на этот зов едва ощутимым покалыванием и гудением. Там с утра не побывало ни крошки, поэтому сейчас я бы не отказался и не от чая.
- О, благодарю. Я пью черный с одной ложкой сахара, – уточнил я, наивно полагая, что смогу этим хоть немного «наесться».
Писатель улыбнулся и направился в темный проход, что очевидно вел на кухню. Я не знал, нужно ли мне идти за ним и, не услышав приглашения, решил подождать его здесь. Дом был совершенно глухим, и одновременно безумно громким. Я слышал каждый шаг Артура Фон Рэймса, ведь каждая половая доска издавала свой уникальный и неповторимый скрип, но как только тот скрылся в дверной арке, я не услышал больше ни единого звука и даже не был уверен, что он вообще отправился на кухню.