Вся моя комната была освещена уютным светом разноцветных лампочек за окном, от чего в ней было светло почти как днем. Я посмотрел на свой рассказ и понял, что спать мне пока совсем не хочется. До Рождества оставалось меньше двух часов, и будет здорово, если я встречу его за работой над своим чудесным рассказом. Кто бы и что мне о нем не сказал, я считаю, что он действительно получается чудесным, и если я добавлю в него еще немного деталей до наступления полуночи, то хуже от этого никому не станет.
Прежде чем сесть за работу, я достал из бара в большом зале запечатанную бутылочку красного вина, вытащил не без усилия туго закупоренную пробку и наполнил стоящий рядом в баре бокал. Затем я принес оба предмета в свою комнату и, сделав пару коротких глотков, приступил к продолжению текста. Вино приятно согревало изнутри, растекаясь по стенкам горла. Сделав еще пару глотков, я перестал ощущать исходящий от окна за спиной постоянный холод. Лишь редкий шум ветра мог оторвать меня от мыслей о моем персонаже. Грэг был мужественный, наверное, в десяток раз мужественнее меня, и именно поэтому его должны будут полюбить жители города. Именно за это они же и сделают его своим новым королем.
Я добавил описаний его внешности, придумал костюм и даже выдумал ему незатейливую фразу, которую он часто использовал, сделав это его отличительной особенностью. Теперь, практически в любой дискуссии он мог сказать: «То, что я мужчина – моя лучшая сторона!», и все тут же забывали, о чем спорили еще пять секунд назад, начиная заливаться смехом. Конечно, некоторые дамы воспринимали эту его фразу на свой счет, но другая половина женщин ценила Грэга как раз за это.
Читателю могло показаться, что удача сама подвернулась к герою, после находки королевской короны, но с другой стороны, какая дама устоит перед высоким и статным кузнецом, который вдобавок ко всему был мужественным и харизматичным красавцем. Корона была ни при чём, Грэг всего добился сам.
Я осушил бокал и наполнил его вновь, продолжая перечитывать свою историю снова и снова. Я дополнял ее, исправлял уже написанное, затирая слова, а порой и целые предложения, бритвенным лезвием и перепечатывая их заново.
Весь этот процесс занимал у меня немало времени, и я даже не заметил, как стрелка часов перевалила за полночь, я опустошил очередной бокал вина и меня изо всех сил начало клонить в сон.
Сопротивляться было бесполезно, – вино сделало свою работу, и только я встал на ноги, как меня тут же понесло в сторону кровати, от чего я чуть не ударился головой об стену. Загасив и без меня погасший камин, я маленькими неуверенными шажками уперся в кровать и, напрочь забыв про осторожность, доверился случаю, позволив себе громко и бездумно шлепнуться в постель.
Ночь была ужасной, я часто просыпался от завывающего за окном ветра и гуляющего по комнате сквозняка, каждый раз переворачиваясь с боку на бок и изнемогая от жажды, но утро было еще ужасней.
Открыв глаза, я тут же почувствовал доносящуюся изнутри головную боль и ощутил, что во рту у меня настолько пересохло, что язык прилип к нёбу, и я не сразу смог его отодрать, продолжая жадно глотать воздух. Я растер руками лицо, пытаясь прийти в себя и вспомнил, что сегодня ночью я жутко напился, отмечая не то Рождество, не то свой первый в жизни рассказ. На столе стояла пустая бутылка, в бокале на дне еще что-то находилось, но пить из него я бы не стал, – сейчас мне дико хотелось самой обычной воды.
Встав с кровати, я по привычке глянул в окно – на улице по-прежнему лежал снег, а гирлянда на ели, очевидно, горела всю ночь. Напившись, я совсем забыл её выключить и теперь благодарил себя за то, что хотя бы не забыл загасить камин. Я спустился на первый этаж и, не отрывая глаз от пола из-за яркого света, прошел в ванную комнату и прильнул к раковине. Открыв кран с холодной водой, я хорошенько умылся и наконец-то избавился от невыносимого чувства жажды.