Окончательно в себя я пришел лишь за чашкой утреннего кофе. Обычно после этого в мои планы входила уборка снега, которым еще вчера замело ворота, но сегодня я решил сначала на трезвую голову прочесть рассказ, который вероятно был подпорчен моими ночными пьяными бреднями, а уже после заниматься такими бесполезными вещами как снег. Поднявшись по лестнице на второй этаж, я вошел в свою комнату и замер. От неожиданности я чуть не вывалился спиной назад и не скатился обратно вниз по лестнице.
За моим столом сидел статный мужчина средних лет. Одет он был в кожаный фартук, завязанный сзади на поясе, что вмещал в себя компактный набор инструментов и скрывал широкие брюки не похожие ни на одни в Англии. Льняная белая рубаха просвечивала его рельефный торс и вызывала во мне резкое непонимание, как он вообще в ней не замерз. Волосы, глаза, крупные загорелые руки – все это было мне очень знакомо. Я не верил своим глазам и ненадолго забыл, как дышать, ведь передо мной находился человек, которого я еще вчера создал в своей голове. Образ, который я только-только описал на бумаге, был совершенно реален. Но откуда он мог взяться у меня в комнате в реальной жизни?
- О, прошу прощения, сударь, что потревожил Вас, – он встал из-за стола и, поправив оттягивающийся инструментами фартук, надел лежащую все это время на столе корону. С виду она была похожа на настоящую золотую реликвию, от чего мне стало еще больше не по себе.
- Вы… – начал я вспоминать буквы, но незнакомец сообразил быстрее.
- Я Грэг. А Вы мой создатель, Йен, ведь так?
- Я… Да. Как… Как Вы тут оказались?
- В комнате? Или в этом мире?
- В… Вообще, – ответил уже немного увереннее я.
- Сложная для понимания история, создатель, но можно сказать, что всему виной магия Рождества и подвластные вам силы. Наши миры соприкоснулись в том месте, где клавиши отпечатывали новые символы на волокнах бумаги и Ваши мысли материализовались в моем мире.
- Как это возможно?
- Я не знаю. Но благодаря этому рассказу Вы создали меня… И не только.
Я сел на край кровати, пытаясь поверить в происходящее. По телу пробежал морозный холод, я вздрогнул и придвинулся к камину, чтобы разжечь его.
- А что значит не только тебя, Грэг?
- Вы создали мир, мой мир, в котором я жил до этого дня. И в этом мире творится какой-то неисправимый хаос. В нем с момента создания развязалась война, в нём был убит прекрасный владыка, которому я верно служил. А главное, что после моей коронации, за что Вам конечно большое спасибо, на город надвигается жуткая эпидемия чумы. Болезни, что убьет сотни, десятки сотен невинных жизней. Скажите, создатель, за что нам это? За что Вы так с нашим миром? – он горько вздохнул и отвел взгляд в сторону.
- Я… – я серьезно задумался над посылом своего чудесного произведения, ведь еще вчера оно казалось мне безупречным. – Даже не знаю. Мне не приходило в голову, что от моего выдуманного рассказа может кто-то пострадать. А это всё правда? Это действительно происходит там… за листом бумаги?
- Правда, мне очень не хочется винить в этом Вас, наверное, Вы просто хотели создать свой уникальный мир с его собственными проблемами, с далеко не идеальными условиями.… Но это… Что создали Вы – это уже перебор. Вы обрекли целый мир на страдания, а жизни обычных людей, вроде меня, на пытку!
Я почувствовал боль в его ломающейся интонации и понял, что он не шутит. Ему действительно было тяжело в том бездумно созданном мире и мне определенно стоит переписать всю историю начисто. Создать все с нуля, без единого упоминания смерти или войны…
В эту секунду я глянул в окно, на которое вот уже минуту смотрел Грэг. Снег на дереве был подозрительно струшен. Я плавно подошел к окну и обратил внимание на ведущие к дому по сугробам следы. Вчера вечером снег еще шел, а значит следы практически свежие. Но ведь утром я на улицу еще не выходил…
От окна повеяла тонкая струйка ветра, – я окинул взглядом ненавистную раму и внезапно заметил одну очень важную деталь. Зазор между оконной рамой в углу и по центру прилично отличался. Я просунул палец в зазор и почувствовал холод, леденящий уличный холод, что, оказывается, беспрерывно исходил из этого зазора. Окно было открыто, и я тут же осознал, какую грубую ошибку я совершил.