На самом деле я лукавлю, говоря, что не понимаю, почему выбрал писать, вместо ремонта часов раз в неделю или даже раз в месяц. Просто я в очередной раз стою на перепутье известного, но скучного конца, и интригующей неизвестности. Конечно же, я выбираю неизвестность. Иметь саму возможность написать книгу всяк лучше, чем не иметь её, и изо дня в день ждать, когда чьи-то стрелки часов остановятся. Именно поэтому отец и занимался писательством. Пускай оно ничего не гарантирует, пускай, риски велики, но зато оно дарит надежду!
Обязательно напишу об этом, как только выберусь из этого проклятого поезда, – подумал я и решительно потянул за встроенную в металлический кожух прозрачную емкость. Бирюзовая жидкость внутри забурлила, создавая крупные лопающиеся пузыри. Стенки цилиндра неожиданно раскалились, я мигом отдернул руку, и лишь краем глаза заметив, как желтые лампочки синхронно мигают в такт моему сердцебиению, понял, что совершил ошибку.
Желтый сигнал остановился и переключился на зеленый – это было последнее, что я увидел в момент, когда устройство создало беззвучную вспышку, разорвавшую пространство вокруг меня на бесконечную, алую гладь. Жизнь за секунду пронеслась перед глазами и словно отпечаток ступни на песке в тот же миг испарилась.
Но я не перестал существовать, – в голове вновь зародились мысли, как будто впервые, после долгого сна. Я сидел на полу, не понимая, где я оказался. Меня окружало алое пространство, словно гигантский тоннель. С трудом поднявшись на затекшие в неудачной позе ноги, я осмотрелся и двинулся вперед, в поисках конца. В какой-то момент я начал замечать схожесть этого пространства с железнодорожными путями. Такая же вытянутая структура, такое же отсутствие возможных поворотов. Нет начала, нет конца – есть лишь невыносимо длинный тоннель, уносящийся на бесконечное расстояние в обе стороны. И я идущий по нему в поисках здравого смысла.
Не знаю, с чего я вообще взял, что могу искать здравый смысл. Возможно, я просто умер и теперь блуждаю между вратами рая и ада. Если это так, то как понять в какую сторону нужно двигаться? Пожалуй, это не имеет значения. В какую сторону не иди там окажутся лишь те врата, которые тебе положены. Ведь так? Я действительно не справился с механизмом бомбы, действительно привел ее в действие и умер?
Где-то в дали, в алой дымке посреди тоннеля завиднелась фигура. Меня кто-то ждал, не шевелясь и не двигаясь с места. Я не сразу сообразил, что это живой человек, но в глубине души верил, что так и есть. Бесшумными шагами я подошел к нему.
Лишь увидев очертания лица Бэнджамина, я хотел наброситься на него, вцепиться в его шею и безжалостно сжать её, да так сильно, пока из неё не начнет выходить влага. Я хотел удушить его, не дав ему возможности промолвить хоть слово. Ведь мне уже не нужны были его объяснения. Я не хотел слушать оправдания или попытки примирения. Суд над этим человеком должен был состояться здесь и сейчас.
Я попытался замахнуться, однако по неведомым причинам мои руки мне не подчинились. Они словно окоченели, и я замер перед улыбающимся мне Бэнджамином, не в состоянии даже сжать кулак. Меня охватила паническая атака – еще ни разу в жизни я не терял контроль над своим телом, ни разу не осознавал свою неспособность пошевелиться. И я не знаю, почему я до сих пор говорю о своей жизни так, будто у меня есть хоть единое доказательство тому, что я все еще живой.
- Предвкушаю Ваши вопросы. Вижу у Вас их много ко мне, – заговорил улыбчиво тот.
- Где мы? Скажите, что я еще жив…
- О, не переживайте, Вы пока живее всех живых.
- А как же бомба? Она ведь среагировала и… взорвалась!? – Подбирая нужные слова, недоумевал я.
- Ну, я Вас предупреждал, что если влезть в работу устройства, оно может сработать раньше запланированного. Так что, с этим вопросом не ко мне.
От испытанной злости я хотел всадить тому боковым ударом правой, но тут же ощутил неподконтрольную мне боль в локте и сжал зубы. По ощущениям, кто-то выкручивал мне руку, пытаясь выгнать суставы наружу, но визуально рука была в полном порядке.
- Можете и не пытаться – здесь у Вас этого сделать не выйдет.
- Да где мы, черт побери?! – Выкрикнул я от продолжающейся боли.