Хочется схватить Райтера и вытрясти из него всё, что нам недорассказали. Но танец заканчивается, и любые звуки перекрывает голос оповещения – приятный мужской, звучащий в каждом уголке космического гиганта.
– Внимание, ровно через час, в двадцать восемь – пятнадцать по времени Альгира межзвёздный лайнер «Круиз» отделится от стандартной орбиты и начнёт разгон для ухода в межпространственный тоннель. Просьба всех занять места.
– Идём доедать скорее, – тянет Бастиан обратно к столу.
В последний раз оглядываю зал. Да уж...
Антер
Иногда кажется, я давно уже исцелился, а иногда ощущаю себя всё тем же бесправным рабом. Особенно когда вокруг темнят – хотя теперь это и часть моей профессии. Самое паршивое, что спрогнозировать перемену ощущений практически нереально. Райтер-Бастиан наблюдает цепко, не знаю, чего ждёт, но приходится расправить плечи и свести брови посуровее. Этот прозорливый всегда чует то, что не нужно. Ни черта ж себе, Клим. Ещё б Олинку или Амиру встретить для полного счастья. Впрочем, сомневаюсь, что аристократишка здесь случайно.
Смотрю на Баса, тот по обыкновению изображает праздное неведение. Разноцветная телепатка оглядывается по сторонам. Интересно, у неё как у Келлы, при зрительной доступности? Или с какими-нибудь особенностями?
Доедаем, голос напоминает, что осталось сорок минут, выбираемся из-за стола, деактивируя поле. Посетители жиденькой толпой тянутся к лифтовым холлам, Климова макушка маячит впереди, никак не свернёт. Неужели он тоже в нашем секторе vip-пассажиров?
Осматриваюсь внимательно, кажется, замечаю несколько знакомых лиц. Хотя не уверен. Но наличие большого количества туристов атлетического сложения наталкивает на мысли об охране. Конечно, нас должны охранять, статус обязывает. И конечно, на огромном корабле затеряться проще, чем в отдельном кораблике. С другой стороны, и проникнуть сюда всяким левым личностям полегче.
Тали то ли не замечает всего этого, то ли уверенно исполняет роль.
Только в холле Клим направляется к тому лифту, что ведёт на пятидесятые палубы, и я, наконец-то, вздыхаю с некоторым облегчением. Чтобы войдя в наш, тут же натолкнуться на неожиданный, яростный, настораживающий взгляд.
Не знаю, какой шестой или восьмой чуйкой я всегда узнаю рабов. Но этот «турист» совершенно определённо из бывших рабов. Райтер с Флирой, к сожалению, отстали, как это у них положено. Не складывать, так сказать, все яйца в одну корзину – всех агентов в один лифт, и тому подобное.
Мужик смотрит на меня, тоже узнаёт во мне раба, видимо. Чёрные волосы, чёрные глаза, в которых уже нет той ярости, но я всё ещё ощущаю её на себе. Слишком крепкие, заметные даже под свободной рубахой мускулы. То ли из охраны, то ли из чьих-то личных постельных.
30.07.
Перехватываю взгляд на Тали, на всякий случай чуть передвигаюсь прикрыть её. И заодно показать, чтобы не вздумал ничего выкинуть. Инстинкты, наверное: с Тарина давным-давно отпускают только тех, кто прошли все положенные реабилитации и получили все разрешения.
Хотя кроме Тарина была ещё куча мест, и, практика показывает, до сих пор не со всеми рассадниками заразы расправились.
Логика говорит, что никто не станет нападать здесь, в дипломатическом секторе дорогого лайнера, куда простого раба даже на парсек не подпустили бы. Интуиция же взведена пружиной, отметая все доводы рассудка.
Мысленно настраиваю скрытый сетевик, мимикрирующий на голове, делаю фото.
Мужик отворачивается, пытаюсь успокоить разошедшуюся мнительность. Тали чуть сжимает руку. Подозрительный попутчик с нами не выходит, едет дальше.
Хочу спросить, что она думает, но и обсуждать вроде бы нечего. А до каюты ещё и не слишком разумно – только там всё проверено на «жучки».
Большинство пассажиров редко прислушиваются к голосу электронных проводников, но мы с Тали приучены чётко исполнять инструкции, поэтому пристёгиваемся к кровати на всё время манёвра. Тали молчит, то ли тоже чем-то занята, то ли решила отдохнуть, а мне как-то не лежится.
Подумав, снова активирую сетевик, используя наши конторские допуски заглядываю в сведения о пассажирах.