Начало новой работы совпало с выездом концертной группы в Ригу. Лионгина и не предполагала, что Даугава так широка, что так длинны мосты через нее. Отныне перед ней, словно сценические задники, будут открываться горизонты за горизонтом, только расстояния и дали уже будут подлинными, а не воображаемыми. В первый же вечер в ее гостиничный номер постучался Ляонас Б. Выглядел он проще, чем обычно, не таким лощеным, хотя все еще был затянут в элегантно пошитый фрак. Запах коньяка свидетельствовал об усилиях преодолеть неуверенность, какую-то сверлящую заботу, не связанную с гастролями. А расстроил его и подтолкнул к рюмке несчастный случай. Когда он дирижировал оркестром, потерял сознание флейтист, чья легкая мелодия надежды должна была прозвучать как противовес тяжелому, мрачному финалу. Нервно метались руки Ляонаса Б., теребя полы фрака, а рот, из которого, будто стайка воробьев, время от времени выпархивал смех, не закрывался ни на минуту. Да, он женат, как она и предполагала, к тому же еще на женщине старше себя, на своей бывшей преподавательнице композиции. Конечно, во многом мне помогла, но… Никогда не женись из благодарности, сыну своему накажу!.. Права, само собой разумеется, жена. Особенно свято права с того дня, когда ей наконец поставили диагноз. Болезнь крови, неизлечимая болезнь, и что бы я ни делал, как бы ни лез вон из кожи, каясь в своих малых грехах, мужском нетерпении и толстокожести, она всегда будет правее меня в сто раз. Вдруг он спохватился, что говорит только сам, а она, Лионгина, оцепеневшая среди разбросанных украшений, всевозможных ярких тюбиков и других мелочей, пьяняще действующих на мужчин в дороге, не вымолвила ни слова. Где же ее голос, подлинный ее голос, звучащий из глубины груди, голос, который он воспринимает как тяжело рождающуюся из хаоса фугу, никем еще не написанную, не увековеченную фугу? Не бойтесь меня, я — добрый, видите, какие у меня руки! Добрый я, да, и несчастный — не только из-за семейной жизни, которая превратилась в ад. Меня никто не любит, я никого не люблю, только музыку, она же ревнива, дьявольски ревнива! Ее не променяешь на более снисходительную соперницу. Или ты ей все, или она тебе кукиш… Ляонас Б. не окончил. Он говорил правду и так сказал гораздо больше, чем другим, однако пришел, чтобы переспать с ней.