7.
Утром я проснулась от стука в дверь.
- Софья, - в комнату заглянула Эмма Карловна, - дороги расчистили, автобус отправится в десять, уже девять, если хочешь успеть на этот, поднимайся,- Я кивнула, повыше натянув одеяло, так как на мне все еще ничего не было.
Я быстро оделась и спустилась вниз. В кухне была только Эмма Карловна.
- Доброе утро, - мне было неловко, казалось она прекрасно понимает, что вчера произошло.
- Доброе, - она мне весело улыбнулась, - проходи, чай сейчас налью. Света все еще нет. Надеюсь ты не против, мужчины позавтракали твоим пирогом и остатки с собой забрали.
- Куда? - не поняла я.
- Да, - она нахмурилась, - утром позвонили, табун коней в буран ушел куда-то, и следов почти нет, замело, мужчины с села собрались уехали еще шести не было. На снегоходах, верхом, кто как. Искать надо. У нас тут и волки и медведи в лесах есть. Жалко. Там всей деревни лошади. Голов триста.
- Ясно. А пирог, - я махнула рукой, на здоровье.
- А ты сказала не готовишь, а пирог очень вкусный.
- Спасибо.
- Ты не подумай, что мы тебя выгоняем.
- Нет, ну, что вы. Мне уже давно пора на работу. Я итак пропала на несколько дней и не позвонила даже.
- Жаль отвезти тебя некому, но тут не далеко я тебя пешком провожу.
- Спасибо Вам, - искренне сказала я.
После завтрака Эмма Карловна повела меня на станцию:
- Я вот переживаю найдут они табун или нет. Говорила Гене забрать кобылу так нет же. У нас там кобыла жеребая, вот-вот должна ожеребиться. А тут этот буран. Жаль жеребеночка, замерзнет ведь. А дед этого жеребеночка Саше обещал. Сказал если на отлично четверть закончит он его ему подарит. Саша закончил. Теперь дед его дальше подгоняет. Пообещал, что через годик другой, когда жеребенок подрастет в коня они вместе его обучат и Саша будет на нем ездить, если учиться будет хорошо. А теперь так. Сейчас же возраст такой, чуть не по их сразу обиды.
- Не переживайте вы так, все нормально будет.
Мы подошли к станции, мой автобус уже стоял готовый к отправке.
- Досвидания, Эмма Карловна, спасибо вам за все, - помахала я ей со ступеньки автобуса и дверь за мной закрылась. Я быстро отыскала свободное место и автобус тронулся. Эмма Карловна еще немного постояла и помахала мне в след, а потом автобус свернул и я перестала ее видеть.
Почему-то сейчас уезжая на душе остался неприятный осадок. У меня появилось ощущение, что она все поняла и по быстрее сплавила меня, чтобы я не лезла в семью и его с утра по раньше отправили из дому, чтобы я ему на глаза не попадалась. Их можно понять, они оберегают своих внуков. А я просто случайность.
Влюбилась ли я в него? Не думаю. Но он мне стал нравится. Что скрывать от самой себя, еще когда он только вошел в двери автостанции я обратила на него внимание. Чуть выше среднего роста, каштановые волосы, голубые глаза, прямой нос, обычные губы, черты лица мягкие, но не женственные. Уже позже я рассмотрела его лучше. Всегда аккуратно одет, подтянут (вчера выяснилось, что имеются кубики пресса, не шесть, но и так очень горячо), всегда хорошо пахнет, с чувством юмора, легкий по характеру, даже в ссорах с Мариной, он ни разу не перешел на грубость. Единственный недостаток, что он так легко изменил жене. Хотя и кажется, что Марину там никто не любит.
Я решила больше не заниматься самокопанием. Было — значит было. Закончилось. Зато будет, что Алене рассказать. Она обзавидуется. Да и мне никогда и ни с кем так хорошо не было, пусть это был лишь короткий миг.
8.
Через час автобус привез меня в Лисичкино. Я вышла и пешком добралась до своего общежития. Я жила в этом общежитие уже пятый год. Покупать жилье в Лисичкино мне было ни к чему, так как оставаться тут на всю жизнь я явно не собиралась. Общежитием это вообще только называлось. На самом деле это был восьмиквартирный двухэтажный дом, напротив лицея, где жили преподаватели. Часть квартир находилась в частной собственности, часть, как та в которой жила я — принадлежала лицею. Квартира моя была не большой. Спальня, кухня, зал, ванная и прихожая, но для меня одной это было шикарно. Я очень хотела завести кота, но с моими поездками это было невозможно, поэтому жила я тут с Семен Семенычем — так звали мой кактус. Семен Семенычем его прозвали мои ученики, которые в один из визитов бурно обсуждали серию «Интернов» про цветок Быкова, который звали «Игорь», ну и решили, что и у моего цветка должно быть имя. А так как «детки» мое кактуса давно росли почти у всех коллег и учеников назвали его солидно и по имени отчеству . И так это к ему приросло, что уже года три никто его по другому не именует, ни лично с ним не знакомые мои родители, ни брат.