Не знаю я, смогу ли полюбить, А Вы страдаете и тихо, и безмерно. И можете за всё меня простить, Всем сердцем своим любящим, наверно. Не знаю я, что просите у неба, Когда глядите сквозь стекло окна. Когда иду далёкой я одна Или кормлю всех птиц летящим хлебом... Заря плывёт в ладони. Ясный путь Передо мной сложили звёзды дня. И мы увидимся опять когда-нибудь, И Вы простите тьму разлук, меня... Не знаю я, смогу ли полюбить, А Вы страдаете и тихо, и внезапно За это не могу я Вас простить, Забыть о нём, о счастье безвозвратном. Лошадки карусели всё по кругу, А я иду, за ними не слежу. Нет, не могу сердечной быть подругой, Я никому здесь не принадлежу.
Мне говорят, я ангел на земле
Мне говорят, я ангел на земле, Осиновая дева в лесной чаще. И для меня нет горше или слаще, Когда летишь дорогами ко мне. Мне говорят, я ангел, может быть В речах я не заметила прохлады? И может, просто тише нужно плыть, Иль вплавь под солнцем, нежно, если надо... Сказали, что не каждому даны И крылья, и абстрактные пути. А если не тянусь я до луны, То как сражаться, выстоять, пройти? Мне говорят, я ангел. Пленный лес Соединяет душу и истоки. И где-то там, под истиной небес, Мои признанья духам так высоки... Растерянно на бабочку гляжу. Она живёт в непознанном, как в чаще. И для меня нет горше или слаще, Когда я вновь о крыльях не скажу.
Неделимое, невозможное
Неделимое, невозможное Чарование затревожное. Все утраты плащом укутались. Нити ливня во мне запутались. Неделимое, нереальное, Словно чаша до неба хрустальная. В ней томлюсь я навек одинокая, Вечно сложная, вечно глубокая... Шепчут листья за стёклами тонкие. Смотрят птицы печальными, звонкими. Я расту сквозь асфальт, сквозь метания, Выше звёзд убегают искания... Прислоняюсь спиною к стволу. Я с тобой. Я в тебе. Я живу. Сквозь пугливый дух — путь тревожного. Неделимое, невозможное.
Утра дочь
Перелетавшие ветра Срывают ветки на рассвете, А я иду. Поля, как дети И небо сладкое с утра. Во мне чеканные признанья Далёкие, как шорох гор. Я запинаюсь за страданья, Из них скалистый коридор. И все ветра летят, как духи В длине чуть призрачных одежд. Все сожаленья — это мухи, В объятиях своих надежд. А выйдет солнце и неведом Тот прошлый гром, гремящий в ночь. Моей судьбы мёд неизведан, Иду как раньше — утра дочь.
У каждой ёлки много рук
У каждой ёлки много рук, Они вдруг озорным мальчишкой, Увидев на дороге круг, В него бросают свои шишки. Идёшь и слышишь треск опять, Перед тобой и позади Летят они, чтобы сказать: Не уходи! Не уходи!
Фреска
Сегодня я в глубокой чаще Среди дождей, холмов, лугов, Увидев небо лучше, слаще, Внимаю свету берегов. Ветра зарю встречает звонко, А у неё глаза песка. Вдруг птица проворчала громко, Задев крылами тень виска. И только я к реке спиною, Как она верностью на миг Торопит золото за мною: Вдруг обернусь — она бежит. Я устремляюсь в её воду. Лечу сквозь солнце и луну. А ночь подарит мне свободу, Когда в неё на миг нырну... Тьма заплетает свои косы И в отражениях её Повсюду звёзды, звуки, росы И дремлет дерево моё. А где-то там, в аккордах плеска, Вновь рисовавшего стеной, Молчит таинственная фреска, Та, у которой голос мой.
И выплакать тебя я не могу
И выплакать тебя я не могу. Во мне цветов немыслимые горсти. И все они в садах, как звёзды — гости, На летнем белокаменном снегу. Всё невпопад и ранены оковы, Бегущие гектарами лугов. Прикованы друг к другу взглядом снова Как две ракушки тайных жемчугов. И с неба прилетает тихо птица. В который раз обнимут два крыла. А мы в счастливых можем превратиться, Когда отыщем в лодке два весла.
Для тебя я всегда под замком
Для тебя я всегда под замком, Для меня не подыщешь ключа. Для тебя я всегда под замком, Да хранят его век два луча. И таинственный утренний миг, Зарываясь в листы наугад, Понимает мир значимых книг, Содержанью которых так рад. Для тебя я всегда под замком, Моя дверь околдована мной. Строки кажутся садом, цветком, И из них я, поверь, ни ногой. Улыбаясь, стою за чертой, Между нами и жизнь, и порог. Потерял ты навеки покой, Но вернуть меня так и не смог.
Дневные сны, что явью назовутся
Дневные сны, что явью назовутся, Летят во мне, меняясь каждый миг. То слёзы вызывают, то смеются, Скрывая настоящий, честный лик. А я внутри — среди садов, полёта, — Кудесницей, в которой мир не мал. И может меня выдумал здесь кто-то, А может, меня кто-то потерял.
К великану
Как нежен сад в объятьях фонарей. Он только мой. Он истиной объятый. И я его люблю невероятно, Точёной выдумкой таинственной своей. Бывает холодно. О, лютая роса! Вы покрываете невидимые розы, Неслышимых сомнений полоса... Хоть раз согрейте! Обманите грозы! О, ликованье золочёных форм, — С утра в которых я читаю ветер, — Поймите все молитвы близких гор, Они одни такие в целом свете! И только небо достаю рукой, Тянусь к нему... быть может проще стану... Как новый дождь, одетый в осень — мой, — Приходит со страданьем к великану.