Мои крылья неплохо приделаны
Мои крылья неплохо приделаны Я иду над порогами чистыми. Мои руки бывают умелыми, Мои ноги случаются быстрыми. Звонкий шёпот мороза ранимого Уплывает в снега надтуманные. Я бываю таинственно милою, Я бываю и нежной, и странною. Мои крылья неплохо приделаны, Я иду в чудесах всевозможного. Моя рукопись дня переделана, Мои звёзды стирают тревожное. И взмывая в красоты над феями Я бываю в любовь уносимая. Иногда я как лира Орфеева, Иногда я печальная, сильная...
Плывущая, зовущая метель
Плывущая, зовущая метель Сквозь грозы, звёзды, грёзы, мимо троп, — Рифмованная, нежная пастель — Дотронется снежинками до стоп. До слов, до каждой чёрточки лица, Неопыляемого холодом вершин. А я читаю рукопись с конца Над палочкой волшебною с аршин. Снегирь кочует с ветки до стекла, Соединяя золото небес. И там, где отблески морозного окна, Я отыщу диковины чудес. Растает лёд серебряной реки. Она зовёт под солнцем чары дня. И птица не летит с моей руки, А просто сидя смотрит на меня.
Всегда в особом мире я жила
Всегда в особом мире я жила. Как под столом, укрытым покрывалом, Читая со звездой под одеялом, Я создавать любимое могла. В лазури дымка из печной трубы Всё обретала очертанья утра. В него обёрнутой, всем золотом, как будто Я ожидала тонкостей судьбы. Её пролог — часы от великана, Со стрелками дрожанья на стене И свет за мглой рифмованного стана, И профиль солнца близкого ко мне. На потолках — чарующие своды, С прожилками запризрачных белил, — Все чудеса ликующей природы, — Всё то, что ангел в детстве намолил. Всегда в особом мире я жила, Где книги тихо шепчут под кроватью, Где я читать под звёздами могла, Роняя свои локоны на платье. В лазури дымка из печной трубы Всё обретала очертанья утра. В него обёрнутой, всем золотом, как будто, Я ожидала тонкостей судьбы.
Наряжено утро в белёсые стены
Наряжено утро в белёсые стены, Торопит снега по осиновым венам. Летает над полем, над лесом струится, Живёт в свете лампы, но тьмы не боится. Скользит по реке, хворост золотом вяжет, И что между нами другим не расскажет. Бывает и паром морозным клубится, При этом оно ничего не боится. Оно ловит звёзды, венцом украшает. Оно слышит розы, задачи решает. Торопит и славит весь свет красотой, Богатое даром — своей чистотой. Наряжено нежно и хвоей зелёной: Сосновой, еловой, навеки влюблённой. Затеряны снова печали, как будто, Когда держит за руку новое утро.
Он похож на странного медведя
Он похож на странного медведя, В белом, зимнем, сказочном лесу. Солнце повзрослело цветом меди, Солнце я торжественно несу. Все лучи качаются на ветках, Пока злится бурый у сосны. Будят мишек в зиму очень редко, Не заснёт теперь он до весны. В шоколаде мордочка и лапы. Что для муравья немало вёрст, То для мишки, как для мамы с папой, — Вверх глазА и ты уже у звёзд. Он похож на странного медведя, Он гоняется за блеском белых лун. Пока дремлет солнце цвета меди, Бродит ночью по лесу шатун.
Спит закатная лиса
Лес под зимней пеленой, Помолчи вместе со мной. Погляди на облака, Что бегут издалека! По нечаянной тропе, Сосны нежные в толпе Замечают ленты дней, Над страницею моей. Птица улетает с гор, Лабиринтом коридор, И закатная лиса Пишет носом чудеса. Зимних нитей светлый день Убаюкивает тень. Ёлка кружевом маня Сердцем чувствует меня. Солнце золотом полей Освещает лик берёз. Нежность выглядит твоей Паутинкой мудрых грёз. Я дотронусь до небес, Обнимая чудеса. В колыбели под луной Спит закатная лиса.
Иди!
Мне помогает не луна, Не солнце золотое жгучее, А вера сильная моя В не затуманенное лучшее. Она берётся с диких гор, Шумящих в мареве крови. Она ликует до сих пор И говорит: Живи! Живи! ВорОны в небе лентой стай Плывут в лазури голубой. Для них тепло — отрадный край, Как для меня — метель с тобой. Отводит утро тьму рукой, А ветер крыльями ворчит, Застыло зеркало рекой И сквозь лучи молчит, молчит... Наш соткан день из тех следов, В которых прячутся века. Наш соткан день из тех ветров, В которых держит мир рука. И разность утренних начал Пылает оттиском в груди, Она ликует с давних пор И говорит: Иди! Иди!