Дикие шторы лугов
Дикие шторы лугов — Занавес прожитых стен. Над пеленой жемчугов Замер лазоревый плен. Тихие ласковым днём Снова долины прядут — То, что на сердце твоём, То, что вокруг, там и тут. Пленной, медовой, где высь, Я за лесами стою. Солнце, ко мне обернись! — Мысленным взором молю. Сотни бракованных стен, В горы уйдут без дверей. Замер лазоревый плен Над чистотою моей. Ворох всех ливней в восход, Сладость свободных долин, Я так люблю ваш приход, Словом он венчан моим. Лента прозрачной реки Тает за тенью ветров. Нежность лазурной руки... Дикие шторы лугов...
Обнимаю тополь я двумя руками
Обнимаю тополь я двумя руками, Так строптиво крУжат ветры над веками. Темнота скрывает правду беспощадно, Поцелую розы. Рядом, ну и ладно. Свечи тени греют в омут уплывая. Свечи смотрят в душу молча понимая. Обнимаю звёзды пальцами — как ветки. Деревцем у края расцветаю в клетке. Тишина ладонью мне с утра кивает, Ангел водит бровью — всё-таки бывает. Дикая ромашка — жёлтые оборки, — Превращает в солнце серые задворки. Чудятся собаке ленты у причала. Утро я искала. В нём живут сначала. Солнце тает в водах. Вёсла — дети тины. Я люблю природу, все её картины. Липовая дева сильной смотрит в реку, Как застывшей Евой — первым человеком. Солнце рассыпает милые веснушки, Их в себя вбирают лИповы макушки. Раскрывает листья божество сирени, За лесами ходят гордые олени. Так строптиво крУжат ветры над веками, Что держусь за тополь я двумя руками.
Одичала, совсем одичала
Одичала, совсем одичала И под солнцем люблю паруса. Черновик начинаю сначала, Призывая на миг чудеса. Облака опылённые пчёлкой, В привиденья играют порой. Я гляжу в них танцуя у ёлки, И вся хвоя следит за игрой. Земляные, садовые ноги Чуть придержат листы — рвутся ввысь. За ветрами любые дороги, По колючкам, камням. Доберись... И дождись меня в ливне гремучем, Буду ждать в колыбели ветвей. Одичала, но солнце могучим Назовёт меня снова своей.
Бежала от тебя и вдруг в объятьях
Бежала от тебя и вдруг в объятьях. Ни выдохов ни вдохов. Гул ветров. Туман, как призрак, согревает платье И снег лежит — лазоревый покров. Вот звук пернатых. Пташки, непременно Летят из гнёзд и ветки — их ходы, Я слышу свои стойкие стремленья, Что возрождают золотом сады. А ты, как поле, дивное без края, Такое рукописное, как быль. И я с тобой берёзовым, такая, Что все ветра глотают свою пыль.
В сладком небе я тону
В сладком небе я тону, Глядя в белую луну, Чью-то зиму бередя, Возвращаюсь, уходя. Горький оттисковый план, Набросал собой туман. Оседает чуть, на миг, Обволакивая лик. Утром дрожь — дрожит река, Убегая в облака. По тропе каменьев хруст За шиповниковый куст. Звонкий облик соловья, Что всё знает про меня, Залетает в рукава, Где живут мои слова.
Скажи, для тебя ерунда
Скажи, для тебя ерунда, — Всё то, что годами пишу? Тогда ты не друг навсегда, Ведь я и словами дышу. Скажи, иногда лучший план, В котором мы вместе с ним дни? Зачем, ты раскинул туман? Включи золотые огни... Рассыпано озеро звёзд Я ими тебя угощу. Во сне мир без капельки гроз Но именно их и ищу. Скажи, ведь мне рано собой По облаку в белом ступать? Хочу на земле, но с тобой, Его лишь хочу обнимать. А он из ветвистых начал На дерево миром похож. Он жизнью порою молчал, Но ты мне его не тревожь... Скажи, разве трудно понять, Любовь — это жизнь, красота?.. Зачем навсегда отнимать, Что нам подарила мечта?
Замри и прозвучи
Я рассмотрю любовь сквозь лёд Того кто выдумал метели А кто-то скажет: луч идёт, Порой наряженный в пастели. Пастель блестит, как наст. А хруст? А тень? А всё что здесь и вяжет? Тебя читал когда-то Пруст, Но никогда тобой не скажет. Ведь ты, как свет над головой, Как будто обморок сторИцей Но мое сердце не боится Лишь потому что ты родной... Замри! Смотри и поворчи, О том, что губы бьются в веки, И смотрят в нас лесные реки... Замри! Замри и прозвучи!
Где заря? Где еловые тени?
Где заря? Где еловые тени? За лесами исчезли в снега. Реки зимние так поседели, Что почти превратились в луга. Где моря? Где их ветер крылатый, Ускользающий в громкую тишь?.. Под которой всё невероятно, Если ты великаном стоишь. Где наш край весь серебряный донцем? Понимающий звоном, мороз? Расцелует вернувшимся солнцем И растопит дорожки от слёз. Где поля? Ширь их белой да милой Вновь скрывает и тропки, и след. Я за деревцем прячусь пугливой, Всё смотрю как рождается свет.