Горошинка
Проснувшейся играю я со светом. Свет тихим отблеском сиянье намолил. Осталась я горошинкой от лета, Которым кто-то нынче ворожил. И так водил небесною рукою, И так тихонько глубиной пылал, Что до сих пор то солнце над рекою, Которое он мне лишь отдавал. Оно вдали, но моим сердцем бьётся, Оно вблизи, но не поцеловать. У самых губ любимым так смеётся, Что на тебя лишь можно обменять. А на краю, где буря меня слышит, А на краю, где ветер сладкий в лес Твоя любовь мою, страдая, ищет Под гнётом невесомости небес.
А мне не стыдно, что я не игрушка
А мне не стыдно, что я не игрушка, Что я девчонка с солнцем в крендельках. Что я почти придумала избушку И не всегда хожу на каблуках. А мне не стыдно, что люблю до боли, До боли в сердце, бьётся — не входи! Спасаю птиц, что заперты в неволе И чайник слушаю, когда звенит, гудит... Да, не поймёшь! Да топну снова ножкой, Босою ножкой. Слышишь? Не поймёшь! Залезу в шкаф и там в обнимку с кошкой Останусь вновь пока ты не уйдёшь. Лишь зеркало в слезах всё пеленою Волною мчится с бури по бокам. С ним происходит то, что и со мною И запускаю в дверь два каблука. Печальный свет в окно врываясь звонко И в песне чайника разучены слова. Ты за стеклом, обиженно в сторонке. Мороз... ладони прячешь в рукава. А мне не стыдно, что я не игрушка, Что я как дикая, сбежавшая с гнезда. Я звёздам вечным лучшая подружка, Наверно потому... сама — звезда.
Где пылали утра, где дремали боги
Где пылали утра, где дремали боги Снежным перламутром залиты дороги, Лёд звенит немножко из ночлежки света Я смотрю в окошко пленной нимфой ветра. Огоньки под небом блика терракота, Тополь тает в дымке отзвуков фагота, И туман скрываясь дикою пеленою Оставляет поле рядышком со мною. Милыми волнАми небо над рекою, Я хочу быть лёгкой, нежною, простою... Пусть снежинки белы! Пусть летят по кругу! Золотое утро дарит нас друг другу. Иней на деревьях, счастье на ресницах, Тени не догонят, может будут злиться, Свет оставит солнце прямо у дороги Где пылали утра, где дремали боги.
Всё рассветы о главном молю
Всё рассветы о главном молю, Пусть вернётся навек, что люблю! Даже если ночь — звёздная мгла За тебя меня не отдала... Все закаты о главном прошу! Даже если во сны я спешу, Даже если иду в зеркала, Ночь по-своему правдой права... Все признанья хранит моя тень... Пусть вернётся особенный день! Даже если чужая нам мгла Двери перед тобой заперлА... С каждой птицей в плену я лечу. Небо знает — у нас по лучу! Даже если твердят: не могу... Я с тобою под солнцем сбегу!
Ты пишешь, я ангел как будто
Ты пишешь, я ангел как будто. Вновь скрипочной лавой звеня, Засну я в ладоневом утре, Пусть ждут ветряные меня! Ты пишешь, что я за горою Тку верность из вечности звёзд. Заходят рассветы за мною, Росинкой из маковых рос. Еловым и пряничным лугом Играя на флейте, молю. Любуюсь берёзой, как другом и с ней чародейкой стою. Ты пишешь, что рощи отличные, Что небо его — соловья. Где платья незримо черничные, Где ангел стремящийся — я.
Дымкой тянется ночь через тень
Дымкой тянется ночь через тень Самых странных, таинственных слов. Я люблю не её, лучше — день, Он ныряет в меня с облаков. День на выдумки вечно богат. Разбирая под солнцем трельяж, Вынимает рукою — закат, Прячет где-то... а после — коллаж. На коллаже — твои фонари, Они светом навек налились. В сердце дня что-то бьётся внутри... Это горы! Их мощная высь! День нам рожицы строит, порой, Приглашеньем на свой карнавал... Называя всё это игрой... Но ведь день никого не терял... День! Его всё равно я люблю, Даже если он вазу разбил. Даже если сказал фонарю, Что ремонт никогда не любил. Свет сражается часто за нас. Мы не знаем об этом и что ж? Разве он не в восторге сейчас, Что на день ты как раньше похож?
Я не знаю, как мир обнимать
Я не знаю, как мир обнимать, Чтобы он догадался про свет. Свет, который нельзя потерять, Свет который приходит из лет. Я не знаю, как миру сказать, Что его ни о чём не прошу. Я боюсь только вдруг опоздать, К той задаче, что точно решу. Я не знаю, как мир целовать, Чтобы ты к нему не ревновал. Я не знаю, как тучку достать, Чтобы дождь красоту создавал. Чтобы верность — и солнце, и гром, Отправлялась меня отыскать. Чтобы ласковым панцирем дом, Черепашку с небес мог достать. Я не знаю, как мир говорит, Потому что мы слышим едва. Но порою во мне он парит, Превращаясь в любовь и слова.