А мне милее ласковый туман
А мне милее ласковый туман, Когда в нём солнце белым сахарком. А мне милее золотистый план, Когда лучами на губах тайком. И жизнь милее, если крылья дня Зовут ее всё мчаться над рекой — Рекой влюблённой в ночь, в дубы, в меня Когда я расцветаю в ней такой. Ундины снов чешуйчатым хвостом Всё бьют по мгле негромко тяжело. И мы глядим за осени листом, Как будто это тоже ремесло. А мне милее тыковки бочок, Он создан фениксом закатного огня. Коровка божья мчится в кулачок, Чтобы зимой всем небом у меня...
А я всегда так рада, когда златое солнце
А я всегда так рада, когда златое солнце Вбегает прямо в леса разинутую пасть, И дождь срываясь с неба несётся лимонадом, Тихонько превращаясь в родную небом сласть. Растрёпанное поле под снегом лепестковым Всё дышит согреваясь в наряженной дали. И мчатся золотые рассыпанные в бликах, И мчатся своим утром в тумане корабли. А ты в своей берлоге, а ты в моей берлоге, Гремящей нежно льдистой ступенькой у крыльца. И снова снятся богу, тихонько снятся богу В объятиях дороги два любящих лица.
Какое дикое я утро
Какое дикое я утро, Ладони смотрятся в поля. Небесный зонтик перламутра Целует вечные моря. Широкой поступью дубовой Шагаешь великаном ты, А я бедовой да медовой Ныряю сказками в цветы. Земля как будто в шоколаде С глазурью белой снеговой И я вся в утреннем наряде Стою собой перед тобой. Мелькают тихо огоньками Простые тыквы — фонари Любовь кружИтся мотыльками, А сквозь неё — глаза твои.
Я всего лишь сама — рыбак
Я всего лишь сама — рыбак. Может, кукольно всё, но неважно. Солнце светит порой и в кулак, Или в сердце стучится однажды. Что-то грусть забралась в окно, Никому я никак не подруга. Рвётся изморозь с неба в стекло, Всё лошадки из снега по кругу... Я всего лишь сама — есть сад. В нём цветы не в воде, а живые! Стебли их словно спины прямые, А внутри всех садов живёт клад. Зимний день тополиных начал Кинул горсть снежных крошек для птиц. Ты такую, увы, не встречал, Ведь не спутать моё из всех лиц. Небеса расстелили ковёр, Где резвятся опять облака. Светит солнце, бегущее с гор, На меня от трубы - маяка. Как блестела луна над рекой! Словно утро — пристанище! Кров! Кто-то жаждет понять, что со мной, Ну а я... может быть, лишь — улов...
Светлый час. За деревьями луч
Светлый час. За деревьями луч Вновь вплывает своим бытиём. Рядом он и словами могуч: Исцеление в сердце твоём! Камень, брошенный кем-то остёр, Но запнулся за утро без туч. Ухватившись за лакомый луч, Я срываю рассвет с нежных гор! Окропить его небом ручья, В молчаливой до звона тиши, Я — подруга луча, я — ничья, Рядом стражники дня — камыши... И долины обнявший, певец, Рассуждающий вновь о своём, Говорит песней птичьих сердец: Исцеление в духе твоём!
Размыты дни, а я сквозь них скалой
Размыты дни, а я сквозь них скалой, Слежу за небом, стоя на земле. Возможно, я ещё дышу тобой И так же быстро, как бежишь ко мне. Возможно свет, где сонные цветы Всё складками на платье... Ветер лент И выхожу я в утро красоты, Смотрю туда, где фениксом момент. Ты человек, вся жизнь твоя — часы, Глядит туда, где солнце из-за гор. И небо да земля — Его весы, — Ведут особый вечный разговор. Теряет тьму, еще шагая ночь И на ходу невидимой молчит. Она не вор, а всё уносит прочь Но яркий свет любви озолотит.
Все поля -- это неба ковры
Все поля -- это неба ковры, Все леса -- это чьи-то стежки. Мы с тобой на запястьях любви, Словно ангелов тихих -- шажки. Всё молчим да целуем прибой, И бежим от чего-то ещё, Соловей нас разбудит собой, Укрывая крылатым плащом. Листопад не узнает дары -- Своих узников в золоте дня. Не выходит любовь из игры Защищая и ветром меня. Как грустят в облаках тополя, -- Долетев, не достанут небес. Как грустят над землёю поля, Не заметив укрытых чудес. Не догонят, не выронят луч, Расчищая каменья для троп. Не узнают, как сердцем могуч Тот кто слышал следы босых стоп. Званый миг, он немой на шажки, Думал, скрипки ушли из игры. Все леса -- это чьи-то стежки... Все поля -- это неба ковры.