«Что мне в железной дороге?..»
Что мне в железной дороге?
Устанут ноги
Дойти туда, куда поезд мчится.
Прорыли туннели
И для птичьей артели
Столбов наставили вереницы.
В округе пыль клубится
И ягода родится.
«Туманный дух заповедных зон…»
Туманный дух заповедных зон,
Птица первовремен,
Чертящая путь одинокий свой
Метеором в июльский зной,
С холма на холм, из леса в лес,
Среди полей, ручьев, древес,
О чем твой щебет?
Зачем ты в небе?
Зачем несешь, несома
Воздухом, в наши домы
Свой дерзостный порыв,
Превыше тучи взмыв?
А мы живем поныне
В беспесенной низине.
CARPE DIEM[19]
О завтра не думай!
Плати веселей
Сегодняшней суммой —
Не суй векселей.
Не жди, что случится,
Что знак подадут, —
До боли в ключицах
Вработайся в труд.
Не нянчись с печалью —
На плечи взвали
И двигайся дале —
И сгинет вдали.
Сегодняшней жизнью
Будь полон полней,
И праздник и тризну
Обрящешь лишь в ней!
Веленье Господне —
Скорбя, уповать,
Погибнуть сегодня
И завтра восстать.
«Я готовлюсь, я готовлюсь, я заутро уплыву…»
Я готовлюсь, я готовлюсь, я заутро уплыву.
На Азорском, иль безвестней, буду жить я острову.
Там — и только, там — и только, там — и только мой
Грааль,
И песок сырой повсюду, и кругом немая даль.
ЗИМНИЕ ВОСПОМИНАНИЯ
В круговращенье мимолетных дней
Мгновенья выпадают — столь чисты
И ярки, как фиалка, анемон
Или другой цветок, весной влекомый
Вниз по теченью горного ручья,
Играя, верх берущего над нашей
Доктриной философскою, гласящей,
Что только в ней — лекарство от тоски.
Припоминаю зимнею порой
В каморке, опечатанной морозом,
Покуда лунный свет лежит вокруг —
На ветках, водостоке и заборе, —
И копья ледяные восстают,
Пока их не подкосят стрелы солнца, —
Припоминаю, как в июльский день
Бессчетные лучи скользили вдоль
Тех пастбищ, где темнеет зверобой,
И слышу пчел, кружащихся, жужжащих
Над синеватой травкой, или звон
Ручья, теперь промерзшего насквозь
И ставшего надгробием себе,
Ну, а тогда поившего луга
И пастбища — от горных до низинных,
И вижу блестки света в борозде
И на меже, идущей к горизонту…
Теперь пустая праздная земля
Знай стынет в тонком снежном одеянье, —
Но что с того! Великий эконом,
Господь зимой нас кормит лишь похлебкой
Из памяти с надеждой пополам.
Я СВЯЗАН ТОРОПЛИВОЮ РУКОЙ
Я связан торопливою рукой
В случайный сверток
И скорой почтой послан далеко.
О, будь на небесах покой!..
А то любой предмет во мне так верток,
Что я могу рассыпаться легко.