Я не сентиментальный человек. Разведчик — это мой образ жизни до сих пор: в меньшинстве против превосходящих сил, меня это не пугает. Еще раз спасибо Вам. Держитесь! Мы выстоим или умрем не побежденными.
Дмитрий Подушков, г. Удомля Тверской области
Дорогой Станислав Юрьевич!
Начиная с января, после прочтения первого номера журнала, а потом и в феврале, и в марте, и в апреле, знакомясь с главами Вашей книги воспоминаний, я всякий раз порывался написать Вам и сказать спасибо за то, что Вы разворошили литературный гадюшник и мужественно, не устрашившись клеветы и мести, показали, кто есть кто. Необычность Вашей книги именно в том, что, перестав цацкаться с "именами", Вы показали их человеческую суть, тем самым изнутри взорвали логово литературной мафии, которая клепала и славу, и деньги, и бесчисленные свои книги, отодвигая в сторону часть более талантливых людей, но честных и скромных.
Теперь уже литературная общественность не по слухам, как прежде, а с Вашей книгой в руках может с полным правом сказать: подлец… оборотень… русофоб…
Мне вспоминается, какой ажиотаж в свое время вызвал катаевский "Алмазный мой венец", хотя имена там были полуспрятаны, а фактики излагались почти любовно. Но все это — алмазная пена. Без Вашей же книги теперь не обойдется ни один историк литературы, исследующий литературный процесс второй половины уходящего века.
Мне почему-то всегда мнилось, что Георгий Васильевич Свиридов — фигура трагическая, как всякий истинный талант в России. Я не ошибся. Вы впрямую не говорите об этом, однако сквозь строки это явственно ощущается. Книгу бы о нем написать Вам.
Одним словом, Вы молодец. Поздравляю Вас и читателей с честной и мужественной книгой. Это — Поступок, не говоря уже о том, что она сделана крепко, совестливо, с болью о России, о литературе русской.
Вит. Сердюк,
г. Иваново
Уважаемый Станислав Юрьевич!
Мир Вам.
Позвольте поделиться с Вами впечатлениями от прочтения главы из Вашей "Книги воспоминаний и размышлений" "Сучий паспорт", посвященной Евтушенке (думается, такое склонение — норма, кстати, XIX века — тут уместно).
Отрадно, что биография Евтушенки уже при жизни получает должное освещение. Хотя все сущностные моменты были прорисованы уже у Солженицына (в "Теленке"), но те штрихи, которые Вы вносите в образ кумира советской молодежи, весьма ценны и, так сказать, "ложатся"…
Но для исторической правды, думается, надо было бы указать одно обстоятельство, у Вас, понятно, опущенное: Евтушенка был нужен советской власти. Его фронда прекрасно вписывалась в общую удушающую атмосферу 60—80-х. Советская власть его "сделала", такие комсомольские поэтические волчата ей как раз были нужны. Конечно, и личная подлость тут тоже много значит, но всемирной популярности одной подлостью все-таки не достигнешь. Да и не подлее он был других — обыкновенный советский писатель… Западу он льстил как некий "символ", вроде бы какой-никакой "борец".
В XIX веке он был бы заурядным стихоплетом в каком-нибудь журнале, а вот XX век — его возвеличил. Если вдуматься, так оно и должно было быть: раз Флоренский — во рву, а Ильин — в изгнании, то, конечно, Евтушенка должен становиться властителем дум.
Печально, но приходится сказать, Станислав Юрьевич, что неприлично то, что Ваши "отношения с Евтушенко в 60-х и даже 70-х годах были вполне приличными". Потому что для людей другого — не советского — воспитания его советчина была неприличной с самого начала. Никаких перерождений мы в нем не видим; ну стал где-то чуть подлее — ну и что? — это ж Евтушенка. Никто из приличных людей никогда никаких иллюзий в отношении его и не питал…
Так что Маугли, Станислав Юрьевич, возрос в Вашем советском зверинце, а уж потом начал охотиться в джунглях капиталистического Запада, а кто там у вас был удавом или тигром — принципиального значения не имеет, сожрали бы любого. Так что начни выписывать сучьи паспорта, то очередь получилась бы внушительная.