Можно было выбрать лишь один выход отсюда, и я выбрала его – наверх, прямо сквозь потолок…
— Только представь себе, — мечтательно сказала девушка. — Именно ты положишь начало новому виду людей! Каждый человек получит всемогущество, а вместе с ним и возможность мирно сосуществовать с ближним, ведь им больше нечего будет делить.
— К чёрту вас всех и ваш новый вид! — крикнула я, концентрируясь на точке в потолке. — Я или отправлюсь домой, или закончу его прямо здесь, в этих застенках!
На стыке стены и потолка металл дал трещину и раздался в стороны. Оглушительно заверещала сирена, освещение коридора ослепительно замерцало красным. Когда путь вперёд и вверх был продавлен, я оставила голову на полу и ухватилась за края разрыва. В три движения я оказалась наверху и очутилась в новом хранилище.
Безмятежно висели по кругу закрытые капсулы, вызывая чувство дежавю. В них теперь было нечто иное, чего я не чувствовала раньше. Серые пятна постепенно густели, темнели, покрываясь чернильными прожилками…
Так или иначе, здесь было безопаснее, чем внизу. По крайней мере, пока.
Я аккуратно сложила проступающие на сомкнутых веках линии в резкую бесцветную картинку. В схему. Совсем как в первый раз, когда собирала себя воедино. «Подхватив» взглядом лежащую на полу голову, я потянула её кверху, а голова приподнялась и повисла в воздухе. Слегка покачиваясь, она постепенно взмывала вверх, а я оценивала ровное, постоянное напряжение в районе лба, будто канатами тянувшего из глубин мозга самое его ядро. «Вынесла» её наверх и взяла в руки.
Желание размазать Веру по стене улетучилось окончательно, уступая место какой-то жалости и одновременно чувству ответственности. Странная башка была беззащитна, и к тому же мы были сообщницами в этом дерзком побеге.
В этот момент я вдруг почуяла на себе взгляд сразу со всех сторон. Смотрели не глаза, но нечто совсем другое. Проникающий, пропиливающий насквозь внутренний взор бессчётных невидящих, немигающих бельм. Изменилась картина и на внутренней стороне век. Дюжина угольно-смоляных пульсирующих чернильных пятен всё увереннее сплетались вьющимися стеблями дыма, смыкаясь вокруг, окружая, словно хороводом. Они были прямо здесь, внутри этих самых капсул в человеческий рост.
— Вера, ты со мной? — позвала я, но никто не откликнулся – голова безмолвствовала.
Помещение пришло в движение. Сместился вбок и исчез из прорванной мною дыры пустой багряно-красный коридор, вновь потащились тени мимо отверстия, и в этот момент я со всей ясностью осознала – это ловушка, в которую я сама опрометчиво угодила, и она только что захлопнулась.
«Наконец-то ты пришла», — прошелестел чуждый голос в недрах подсознания.
«Мы звали тебя…» — вторил ему воздушный шёпот.
«Мы так хотели с тобой встретиться…» — сообщило безмолвно ещё одно невесомое существо.
Почерневшие тени шептались в лабиринте разума, утопив в тишине все остальные звуки. Стены растворялись, замкнувшееся кольцо чернильных пятен входило в единый ритм. Дюжина сердец, поначалу нестройных, бились теперь в унисон.
Я порывалась бежать прочь, мне казалось, что я уже бегу, петляя по бесконечным коридорам, но тело оставило мне лишь спазматический ступор, и единственное, что я сейчас ощущала – это ноша в руках, которую я изо всех сил прижимала к груди.
«Мы очень долго были разделены…»
— Что происходит? — одними губами прошептала я.
«Но теперь ожидание позади, и отныне мы будем вместе…»
Грянул гром, и стало светло – а я рефлекторно зажмурилась. Окатила мир светом белоснежная полусфера в центре зала, выхватывая, вычерчивая зловещие контейнеры, недвижимо висящие в полуметре от пола. Словно мёртвые осенние листья под ногами, зашелестели механические приводы, и чёрные цветы капсул неспешно раскрылись – все сразу, человеческой клумбой навстречу безжизненному кремниевому солнцу.
Люди. Все как один лишённые ног, с единственной рукой, намертво прикованные к подложке из чёрного шёлка стальными скобами, искалеченные девушки разом повернули ко мне головы, обрамлённые в бесцветные волосы. Внутренним зрением я лишь чувствовала лица, но не видела их. Они застыли спектром эмоций – от удивлённой заинтересованности до голодного вожделения. Немигающие глаза – у тех, у кого они были – ждали моего встречного взгляда.
«Мать…»
«Мы все здесь…»
«Наша матерь…»
«Неужели ты нас не узнаёшь?»
«Мы слышим твоё отчуждение».
В помещении стояла гробовая тишина – лишь неощутимый свистящий шёпот, скачущие перед взором белые мухи и уколы тысяч ледяных игл, впивавшихся изнутри прямо в лоб.
«Мы ждали тебя целую вечность…»
«Воссоединись с нами…»
«Мы были созданы для этого момента…»
— Кто вы такие?! Зачем вы это делаете?!
Затрещал громкоговоритель, и София странно и торжествующе произнесла:
— Это твои сёстры, Лиза. Все двенадцать…
— Что ещё за сёстры? — пробормотала я с дрожью в голосе.
— Те, что решили именовать тебя матерью.
Дюжина моих отражений продолжали исступлённо призывать и увещевать, словно не было для них ничего важнее.
— Они созданы по твоему образу и подобию, — продолжала София. — Впрочем, каждый мозг уникален. Даже реплицированный до атома, спустя секунду он будет отличаться от оригинала. Но все твои сёстры достаточно разные, поскольку выполняют разные задачи. Ретрансляторы, усилители, подавители… Это целая схема, выстроенная на генетике. И ключевой элемент схемы – это ты.
«Наша…»
«Теперь ты наша…»
— Я говорила о том, что всё будет так, как должно быть, и ты лишь сильнее устанешь, — со звонким напряжением в голосе сообщила София. — Тебе нужно только открыть глаза – как ты неоднократно делала это раньше. Просто смотри на ту, что напротив тебя, но не смотри на других, увиденное может тебе не понравиться… Просто открой глаза – и с остальным они справятся сами.
— Что будет, если я это сделаю? — проговорила я, борясь со сковывающим зябким холодом.
— Наш противник имеет биологическое происхождение с уклоном в псионику. Вы создадите управляющее поле и сможете взять под контроль любое существо в радиусе тысяч километров. Проще говоря, всё живое будет подчинено вашей воле – и это переломит ход сражения, которое вот-вот произойдёт на поверхности. По крайней мере, в теории…
Я не понимала, где правда, а где ложь, но то, что окутывало и замыкало меня внутри чёрной вибрирующей сферы, было нагляднее всего. Мне казалось, эти чудовищные копии вожделели моей жизненной энергии, ждали, когда я, обессилевшая, упаду, чтобы растащить душу на части и проглотить, не пережёвывая.
Внутри головы с нарастающей силой пульсировал чужеродный сгусток, с каждым толчком забирая мою жизнь. По засохшим на щеках дорожкам крови ползли всё новые ручейки.
— А если… Если я откажусь?
— Они опустошат тебя и сделают ваше общее дело сами, — словно ножом, отрезала она.
С новой волной тьмы силы мои улетучились, и я обнаружила себя сидящую на четвереньках, когда с глухим стуком на пол упала голова Веры. Бледная, словно фарфоровая, она лежала на боку с отсутствующим видом, а на лоб её падали густые алые капли. Перед мутнеющим взором суетливыми амёбами колыхались и тянулись ко мне чёрными щупальцами адские создания. Сфера тьмы сжималась, тело покрывалось горячей испариной, кости скручивало, а тело буквально размазывало по полу невиданной ломкой.
Я не знала, что делать… Выхода нет. Его не было изначально, но я просто не могу сдаться!
— Зачем ты упорствуешь? — раздражённо вопросила Софи. — За что борешься?!
— Мне не за что бороться, но я не пойду у вас на поводу! — выкрикнула я.
— К чему это детское упрямство?! Нам нужна твоя помощь, а тебе не обойтись без нашей! Задумайся о будущем и о своём месте в нём! Сожалеют ли воды реки о своих берегах, становясь океаном?!
Я не знала, что ответить – ответа не было. На поверхности разрывающегося сознания всплывали последние осознанные мысли:
— Вы забрали у меня всё! У меня больше ничего нет! Но знаешь, что? Я неуязвима, потому что мне больше некому доверять! И я сделаю то, что до͐лжно – и будь, что будет!
Многоголосый шёпот в голове превратился в невыносимую какофонию искажённого магнитного шума, от мигрени сводило зубы и темнело в глазах. Я рефлекторно зажала руками уши, а внутренний взор собрался в точку в самом таламусе, в его центре, откуда растягивались во все стороны невидимые нити. Всю себя я вложила в усилие совершенно иного рода, которое не доводилось прикладывать человеческому существу. Объёмная вибрация окутала помещение, капсулы приходили в движение, дребезжа креплениями, и разверзся могучий стон металла.