Истратив последние силы, я лежала на металлическом полу, а вместе со звоном в ушах и ощущением слабости надвигалось предчувствие провала в памяти.
Уже вот-вот. Я не понимала, откуда знаю это, но знала точно – остатки памяти будут съедены новой перезагрузкой, которую мозгу устроит его попутчик…
Сознание расщеплялось на составляющие, и каждая его часть связывалась со своей областью мозга. Оставшись наедине с этими взаимосвязанными элементами, я очутилась в гулкой пустоте. И когда позади скрылся самый последний фонарь сортировочной станции, сверху на нас напрыгнули туннель и темнота…
* * *
… — Бьюсь об заклад, ты целую вечность не видела неба!
Ледяной буран хлестнул по глазам сотней острых игл, заставив зажмуриться. Что-то сковывало лицо – попытавшись освободиться от неожиданной помехи, я нащупала полумаску респиратора. Вторая рука мёртвой хваткой мехапротеза сжимала рукоять грязной походной сумки…
Грохоча колёсами и мотором с рёвом сотрясая Вселенную, подо мной шаталась рама мотодрезины, как палуба старого, видавшего виды корабля-броненосца. Шаря вокруг себя руками, я пыталась сообразить, где нахожусь – столь стремительным был прыжок из небытия в реальность. Из одной иллюзии, которую теперь уж и не вспомнить, в другую? Или это уже реальный мир?
Кратко вспыхнул свет в вышине, озаряя серые щербатые скалы и мглу, убегающую назад, и я перевернулась на спину. Сами собой щурились замерзающие глаза. Над частоколом антрацитовых взгорий и утёсов висело пурпурно-чёрное небо. С виду чистое, оно мигало далёкими кинжалами лучей. Лазеры пропадали, на доли секунды оставляя трассирующий след, тут и там огнями загорались крошечные взрывы. Тающие почти моментально, они сразу же исчезали вместе с кислородом – выгорать там, в вышине было нечему. Что-то масштабное происходило над планетой, скрытое стенами расщелины, сквозь которую дрезина прокладывала себе путь, и собиравшейся в вихри снежной крупой.
— Ты смотри, снег! — крикнул Василий. — На Ковчеге отродясь не было снега!
— Похоже, это работа Стирателя, — отозвался дядя Ваня. — Мы с Лизой уже видели такое однажды, и ничем хорошим это не кончилось!
Петляя над широкой железнодорожной колеёй, нам вдогонку мчался небольшой дрон, словно зацепившись невидимым тросом за корму дрезины. Разрыв между мной и летящей машиной не сокращался, и я, выудив из царства рефлексов то, что делала совсем недавно, вскинула руку, чтобы прицелиться и уничтожить механизм.
— Не трогай, это свой! — протрещал динамик на лежащей рядом капсуле, заглушая рёв мотора. — Ломанул машинку в последний момент, пускай немного поработает на нас…
Я поднялась на ноги и прошла в кабину, где, покачиваясь и держась за рычаги управления, стоял незнакомец. Он всматривался вперёд, в набегающие из полутьмы массивные шпалы. Его тёмным капюшоном играл ледяной ветер, скачущий по скрипящей кабине. Машина выдавливала из грохочущего двигателя всю мощь.
— Ты кто?! — вскричала я.
— Мы уже совсем рядом! — вполоборота сообщил незнакомец вместо ответа.
— Что здесь происходит?!
— То же, что и всегда – борьба за жизнь! — пожав плечами, отозвался он.
В углу в кучу были свалены два рюкзака, один из которых был раскрыт, распоротый пакет с какой-то белёсой едой, а рядом лежала голова. Как у ростовой куклы с острыми чертами лица, эта голова была смутно знакомой. Память не отзывалась, и я попыталась достроить лицо с помощью воображения, добавить брови и волосы и представить, какие у неё могли бы быть глаза, но спустя мгновение всё вокруг погрузилось во тьму, загрохотали стальные колёса, в разы усиливая звуковой напор, и сердито зарычал двигатель. Лишь луч прожектора, спрыгивая с крыши кабины, бежал вперёд за надвигавшийся поворот, в голодный зёв туннеля.
Летящий за нами дрон обогнал дрезину, пронёсся по туннелю до показавшегося выхода и вынырнул в ледяной воздух. Следом за ним мы вновь выпали под ночное небо. Мужчина принялся копаться в плаще и спустя несколько секунд ткнул в меня каким-то предметом, на котором зловеще помаргивал красный огонёк.
— Дальше ещё один короткий перегон, и будет туннель! — сообщил он. — Когда войдём в него, взрывай вход! Надо отрезать путь на случай, если за нами погонятся! А способности свои побереги, а то, я смотрю, тебя с них нормально так плющит!
Слабо соображая, что происходит, я схватила шашку, высунулась под колючий ветер и стала ждать, когда полотно вновь нырнёт под укрытие. Взгляд всё притягивали вспышки в ночном небе, кидающие на мгновение оранжевые и красные блики на скалы.
— Нас преследуют! — надрываясь, хрипел динамик. — К нам движется объект, на семь часов! По поверхности… Какой-то механизм что ли… Видишь? Вон он, правее!
Пристально вглядываясь в ночное небо над зубьями скал, я заметила движение. В темноте проявился серый ком и, поднимая пыль, устремился вдогонку дрезине. Наискосок проскользив по низине, он взлетел на насыпь и покатился по рельсам, постепенно догоняя наш транспорт. Похожее на серый клубок огромных жгутов, само оно было шириной с колею и издавало лязгающие звуки, слышные уже отсюда.
— Это что ещё такое?! — растерялась я, всё также сжимая в руках шашку.
— Не знаю, — крикнул Василий. — У россов я такого не видел!
Задев стену ущелья и выбив из неё осколки, оно подскочило в воздух и расправило «ноги». Сфера с огромным чёрным глазом, направленным на нас, вытянула жгуты, поднялась над землёй на добрый пяток метров и по дуге засеменила по камням вдогонку, быстро перебирая ногами.
— Поднажми, Вася! — воскликнул старик, подлетев на своих «пчёлах» на приборную панель.
Василий попытался выкрутить одну из ручек, дёрнул рычаг на себя, но тщетно – рычаг уже был на пределе.
— Да чтоб тебя! Не едет она уже!
Неумолимо приближалась машина-убийца, перебирая ногами-щупальцами и издавая звуки землетрясения. Что-то подсказывало, что она намерена убить нас, а отбиться от неё бомбой едва ли было можно, да и то, если промахнусь – на этом всё и закончится. И я зажмурилась, попытавшись остановить время – тщетно. Но когда я закрыла глаза, отпечаток от только что попадавшего на сетчатку света не растаял, а остался на месте. Он распался в схему, на которой ощетинившаяся лапами во все стороны каракатица, словно морской ёж, стремительно надвигалась. На решение оставались считанные секунды, и я мысленным усилием попыталась сделать хоть что-то…
Поджав ноги, каракатица изготовилась к прыжку, а я ощутила, как сквозь голову побежали сквозные токи, и щупальца одно за другим, но почти моментально отделились от этого причудливого охотника, ломая причудливые крепежи. Связующие их управляющие нервы обрывались, прекращая электрические связи.
И когда я открыла глаза, это гигантское существо просто расстелилось по железнодорожной насыпи грохочущим ковром. Острый полуметровый клюв вскинулся к небу, исчез в поднятой пыли. Оседающее облако скрылось за плавным поворотом, а мой попутчик сквозь респиратор торжествующе прокричал:
— Вот это хорошо ты его разделала, как шеф-повар!.. Нам осталось совсем немного, километров пять! Ты помнишь, что надо делать?!
— Я не помню вообще ничего! Кто ты?!
— Я – Василий! — Он был краток. — Вот это – Иван Иваныч, а вон там лежит твоя подруга! А ты особо не задумывайся! Главное, делай всё то же, что и делаешь, и тогда у нас всё получится!
Он всё поглядывал назад, где колея плавно исчезала за изгибом расщелины, стены которой постепенно вырастали всё выше. А голова, которая нелепо лежала на полу в уголке, открыла глаза.
Я моргнула. Нет, мне показалось. Глаза её были закрыты. Или она их действительно закрыла только что? Всматриваясь сквозь мерцающую темноту в сомкнутые серые веки, я силилась выудить из памяти хоть что-нибудь про эту голову, но не могла. Прошлое было спрятано за непроглядным полотном.
— Профессор! — крикнул Василий в миниатюрный передатчик, отрывая меня от разглядывания словно бы спящей головы. — Корабль в десяти минутах от точки! Вы ещё не придумали, как нам покинуть эту планету?! Без этого вся наша затея теряет смысл!
— Я как раз работаю над этим вопросом! — отозвался скрипучий, вновь незнакомый голос – оказалось, в моём ухе тоже был наушник. — Наша передышка, похоже, заканчивается. Наши гости уже пробуют сферу на зуб, она же пока бездействует, если не считать атмосферных выбросов из нижней части…
— Стиратель работает! А вы что-нибудь знаете про него, профессор?!
— Только то, что узнал от группы Скворцова, — отозвался голос. — Под оболочкой так называемой «нулевой», или нейтральной материи, прячется сверхмассивный и очень плотный водородный кокон массой в семьдесят Юпитеров – как раз для устойчивой термоядерной реакции…