Вот так у милиции появился фоторобот Виолы. А с Леночки было снято подозрение в нескольких убийствах. Милиция стала искать настоящую маньячку, а жена Великого Будды вернулась домой. Правда, выезжать за черту города ей пока не разрешили. Вплоть до выяснения всех обстоятельств. Но в деле появился игрек, простейшее уравнение обросло переменными. И его решение уже требовало дополнительных усилий от правоохранительных органов».
ПОСЛЕДНЯЯ ДНЕВНИКОВАЯ ЗАПИСЬ«Все это время я перечитывала старые записи, делая пометки на полях и вкладывая в дневник исписанные листки. А теперь провожу жирную черту. Когда задача решена, требуется проверка. Прежде чем написать ответ, надо взять искомое и пойти от него. Сегодняшний день, сегодняшние мои записи и были искомым. Я наконец взглянула правде в глаза. Швейная машинка покрыта слоем пыли, которому не один месяц. Начинаю подозревать: уж не год ли? Может быть, мне только казалось, что я шью?
Сегодня фоторобот показали по телевидению. И предупредили: будьте осторожны, высокие голубоглазые шатены спортивного телосложения. А Великий Будда сначала посоветовал мне пойти в милицию, а потом сказал: «Сиди дома и жди меня».
Вот я сижу и жду. Подхожу к окну и снова жду. Нет, уже не жду. Не жду ничего хорошего. Напротив, у клуба Скорпиона, стоит милицейская машина. Итак, они всерьез взялись за Большую Маху. Но в ней я уверена на сто процентов. Большая Маха нас не предаст. Она как скала. И мы с ней подруги.
Но что такое? Там, у дверей клуба, стоит и «Мерседес» Великого Будды! О! Я узнаю его из сотен, тысяч других таких же машин! Но он же обещал мне, что не будет никакой милиции! Выходит, он меня предал! Обманул!
— А ты как хотела? — раздается вкрадчивый голос. Я просто глазам своим не верю! Фиалка! Как она здесь очутилась? — Милая, ты же сама дала мне ключ от квартиры.
— Но мне казалось, что мы с тобой расстались. Навсегда.
— Нет, — покачала головой Виола. — После того как ты заставила меня всем показаться, я в ловушке. И что мне остается делать?
— Что? — эхом откликнулась я.
— Закончить начатое. Сейчас он придет, и мы это сделаем.
— Нет. Никогда.
— Тебе только надо сделать так, чтобы он вошел в квартиру один, как и обещал. Это дело одной минуты. И Великий Будда закончит свое тысячелетнее существование.
— Нет.
— Да. Он не должен достаться никому. Пойми: ведь это он причина всех твоих бед. Ханжа, жалкий божок, которого ты возвеличила до небес, которому ты принесла столько жертв! А он их даже не оценил.
Как она изменилась! Да разве Виола все это говорит? Она же — пустышка, дрянь. Это не могут быть ее мысли. И ее слова.
— У тебя набралась, — усмехается Виола. — Вот видишь, как мы постепенно Сливаемся в одно целое. Я — уже почти ты. Да и ты становишься нормальным человеком.
— Уходи! Убирайся!
— Ну уж нет. Это мой дом. — Она нагло развалилась в кресле. — Я должна его дождаться. Следовало начать с него, а не с тех, которые, по большому счету, ни в чем не виноваты. Первый был убит во имя спокойствия все того же божка, второй — за то, что не мог с ним сравниться, а третий — за то… Кстати, за что? Скажи мне. Ведь ты это знаешь.
— Нет. Не знаю.
— А вот я знаю. Смеляков-то, в сущности, тот же Великий Будда. Только в далеком будущем. Лет так через десять. Если, конечно, Игорь останется с Леночкой, а он свой выбор сделал. Он уже убит в будущем за то, кем стал. Осталось сделать это в настоящем.
— А… психотерапевт?
— Этот виноват в главном: в том, что выпустил на волю злого джина. А пятый, последний, — жертва все тому же божку. Чтобы сохранить их маленькое счастье. Его и Леночки. Разве это справедливо? Ну скажи?
И тут вновь зазвонил телефон.
Фиалка рассмеялась:
— Это Игорь. Ну давай. Скажи об опасности, которая ему угрожает.
И поскольку я сидела недвижимо, она сама сняла трубку.
— Саша?
— Да. Это я.
— Как ты?
— Ты же видишь: в порядке, — сказала она с гнусной усмешечкой.
— Что у тебя с голосом? — настороженно спросил Игорь.
— Ничего. Я в порядке. Одна. Но у меня к тебе маленькая просьба.
— Какая?
— Ты должен войти в квартиру один. Я… я боюсь. — Проклятая комедиантка!
— Хорошо. Я понял.
— Иначе я не открою дверь. Если увижу в глазок людей. Только ты.
— Хорошо, — повторил он.
— Сделай это для меня. Брат.
И она положила трубку. Потом принялась громко смеяться. Она смеялась и смеялась, а я приходила в бешенство. Неужели опять? Опять будет так, как она хочет! Но только не Игорь! Он для меня дороже всех на свете! Он должен жить! Еще тысячу лет, никак не меньше!