Цыпленков глянул под ноги. На снегу, действительно, были видны пятна крови.
— Пойдем по следу. Теперь далеко не уйдет, — улыбнулся Хисамутдинов.
Пройдя с полкилометра, Цыпленков заметил, что пятна увеличились, сливаясь в сплошную цепочку.
— Сдает, — обрадовался старшина.
В самом деле, метров через двести пограничники увидели темную тушу. Услышав их шаги, зверь сердито хрюкнул, но подняться уже не мог.
Цыпленков с одного выстрела добил кабана. Тот ткнулся носом в подтаявший вокруг снег и затих.
Обратный путь к заставе был тяжелым. Тушу кабана несли поочередно, часто сменяя друг друга. Снег не выдерживал удвоенного груза, проваливался. Увязая в нем, пограничники продвигались очень медленно.
Измученные, но довольные, Цыпленков и Хисамутдинов добрались, наконец, до заставы.
Оставив тушу на дворе, Цыпленков сходил на кухню, принес топор и острый нож. Быстро и ловко освежевав тушу и отделив голову, он разрубил ее пополам, рассадив вдоль хребта.
— Ба-альшой, — прищурив и без того узкие глазки, словно оценивая добычу, проговорил Хисамутдинов.
— Это что! В Уссурийском крае — вот там действительно кабаны. Там секачи до двух с половиной центнеров весом бывают.
Хисамутдинов, удивляясь, покрутил головой, щелкнул языком.
— Бери одну половину и таши на кухню. — предложил Цыпленков. — Повар отмочит в уксусе, да нажарит ребятам. Будет такое мясо — за уши не оттянешь.
Хисамутдинов, не любивший свиного мяса, не выразил, однако, особого восторга. Молча взвалив половину туши на плечо, снес ее на кухню.
— А эту куда? — ткнул он пальцем во вторую половину.
— Эта по особому назначению используется, — лукаво усмехнулся старшина.
Хисамутдияов с большим белым свертком на руках и Цыпленков следом за ним, ввалились в комнату к Сапегину.
— С подарком к тебе. Принимай, — сказал Цыпленков и, не давая Сапегину опомниться, слегка подтолкнул Хисамутдинова, — вручай, сержант!
Хисамутдинов не заставил себя ждать и переложил свою нелегкую ношу на руки Сапегину. Не ожидавший такой тяжести Алексей чуть не упустил сверток.
— Ого! Что это?
Хисамутдинов с Цыпленковым заговорщицки переглянулись, но молчали. Алексей положил сверток на стол, отвернул край простыни.
— Мя-ясо? — еще больше удивился он. — Зачем?
— Однако и не догадливый ты, — с укоризной произнес Цыпленков. — Было же сказано — подарок. Гостей на свадьбе потчевать будешь. Говорят, с хренком под водочку здорово идет. Кабан это.
Сапегин нагнулся к туше, понюхал. Терпкий запах кабаньего мяса было трудно перепутать с каким-нибудь другим.
— В самом деле кабан, — убедился он. И вдруг его озарила догадка.
— Неужели тот?
— Он самый, — подтвердил Цыпленков.
— Ну, это действительно свадебный подарок. Спасибо! — густым грудным голосом сказал Сапегин.
— Носи на здоровье! — рассмеялись друзья.
Лицо врага
Отшумела песнями, отзвенела искристым хрусталем свадьба. После отпуска Сапегин приступил к службе.
Но служба теперь приобрела особый, более глубокий смысл. Широкое, всеобъемлющее понятие— Родина слилось с конкретными и дорогими образами: жена, друзья. В часы вахты на переднем рубеже Отчизны, в дрожащем мареве воображения ему виделись степные просторы Украины, Москва, Урал, заснеженная тундра. И вот на фоне всего этого, безмерно родного и близкого, видит он: Раиса идет по классу, низко и часто склоняется к ученикам, что-то объясняя им, вот она дома готовится к урокам, ждет его, выйдя на крыльцо…
И поэтому теперь охранять Родину он будет лучше прежнего, чтобы ни одна тень не набежала на залитые солнцем поля, моря и дубравы, чтобы малейшая тревога не оставила горестных морщинок на ее светлом челе.
А охранять Отчизну, свой дом, семью, своих друзей есть от кого. Кое-кому в мире не нравится ее величавая, прекрасная поступь. Из-за кордона частенько сверкают злобные, завистливые глаза. Поэтому-то застава всегда живет размеренной, но напряженной жизнью. Никто не может сказать, что произойдет на границе через час, что произойдет завтра. Надо всегда, в любую минуту, быть готовым к неожиданностям.
В очередной наряд Сапегин уходил вместе с младшим сержантом Иваном Дюкало. Командование нередко посылало их вместе. Зная о большом пристрастии младшего сержанта к пограничной службе, начальник заставы рассуждал так: «Сапегин опытный следопыт. Пусть Дюкало у него хорошенько поучится».
Сегодняшняя задача — обычная: залечь в слиянии двух балок, тянущихся глубоко в наш тыл. Старшим наряда назначили Сапегина.