У него за спиной стояла Дороти, скрестив руки на груди.
— Фрэнки Хеллер был… негодяем, каких свет не видывал! — выпалил он, брызгая слюной.
— Был и есть, — поправил я.
— Так ты, значит, не прослушиваешь телефоны, — сказала Дороти, входя в мой кабинет.
Я улыбнулся и пожал плечами.
— Вечно забываю, что ты подслушиваешь.
Это была наша стандартная практика: Дороти наблюдала за всеми переговорами с клиентами через веб-камеру, встроенную в монитор на моем столе.
— Ты поручаешь это другим.
— Вот именно.
— Так какого же черта? — резко спросила она.
Мы с Дороти вместе работали в компании «Стоддард и партнеры» в Вашингтоне, пока я не перебрался в Бостон и не перетащил ее за собой. Все, что касается электронной информации, она знала вдоль и поперек. А главное, упрямства у нее было на десятерых. Она никогда не сдавалась. И преданности тоже на десятерых.
— Ты же слышала. Не люблю врунов.
— Привыкай. Нам работа нужна.
— Я ценю твою заботу, — сказал я, — но о финансовых делах фирмы можешь не беспокоиться. Свое жалованье ты получишь в любом случае.
Дороти была необычайно привлекательна: кофейного цвета кожа, влажные карие глаза, сияющая улыбка. Одевалась она всегда элегантно и очень коротко стриглась.
— По-моему, нам нужно планерки проводить, как в «Стоддард». Надо бы еще раз обсудить дело Гаррисона, — сказала она.
— Сначала мне нужно выпить кофе. И не те помои, что делает Джиллиан.
Джиллиан Альперин, наша секретарша и офис-менеджер, была строгой веганкой и фанатичной «зеленой». Кофе, который она заказывала, был из экологически чистых зерен, выращенных маленьким кооперативом в Чьяпас, в Мексике, и ввозимых в Штаты контрабандой. Такое и заключенный в камере смертников, пожалуй, пить бы не стал.
— Смотри, какой привередливый, — сказала Дороти.
Зазвонил телефон — приглушенный звонок внутренней связи. Послышался голос Джиллиан:
— Звонит Маршалл Маркус.
— Тот самый Маршалл Маркус? — переспросила Дороти. — Самый богатый человек в Бостоне? Только попробуй и этого отшить, я тебя ремнем выдеру.
— Скорее всего, по личному делу. — Я взял трубку. — Маршалл. Давно не виделись.
— Ник, — сказал он, — мне нужна твоя помощь. Алекса пропала.
Маршалл Маркус жил на Северном берегу, минутах в сорока езды от Бостона, в своеобразном городке, который назывался Манчестер-у-моря. Дом у него был громадный и красивый — просторная каменная резиденция со множеством пристроек стояла на мысу, возвышавшемся над рваной линией морского берега. Маркус жил здесь со своей четвертой женой, Белиндой. Его единственный ребенок, дочь Алекса, училась в закрытой школе, а скоро должна была уехать в колледж и — судя по тому, что она мне как-то говорила о своей жизни дома — после этого вряд ли часто стала бы здесь появляться.
Маршалл Маркус вырос в бедности, в Маттапане, в старинном еврейском рабочем районе. Мальчишкой он выучился играть в блэкджек, довольно рано сообразил, что заведение всегда остается в выигрыше, и начал изобретать различные системы подсчета комбинаций. Потом получил полную стипендию в Массачусетском технологическом институте, где изучал «Фортран» на огромных старых IBM-704. Тогда он и изобрел хитрый способ при помощи компьютера повысить свои шансы в карточной игре.
По слухам, так он однажды выиграл в Рино десять тысяч баксов. Открыл брокерский счет и ко дню выпуска из колледжа стал миллионером, после того как разработал какие-то сложные инвестиционные схемы. Наконец он довел свои стратегии обогащения до совершенства, открыл хеджевый фонд и стал мультимиллиардером.
Моя мать, много лет проработавшая его личной помощницей, пыталась объяснить мне суть его дел, но я так ничего и не понял. Мне достаточно было знать, что Маршалл был добр к ней в трудные времена.
Когда мой отец исчез — ему намекнули, что его собираются арестовать, и он предпочел удариться в бега, — у нас не осталось ни денег, ни дома, ничего. Нам пришлось переехать к бабушке, маминой маме, в Малден, под Бостоном. Маме отчаянно нужны были деньги, и она устроилась офис-менеджером к Маршаллу, другу отца. Она проработала у него много лет, и он с ней всегда хорошо обращался.
Несмотря на то что Маршалл был другом отца, он мне нравился. Он был общительный, ласковый, веселый человек с большим аппетитом — любил еду, вино, сигары и женщин, и все это в больших количествах.
Дом Маршалла почти не изменился с тех пор, как я видел его в последний раз: все тот же теннисный корт и бассейн олимпийского размера. Единственное, что появилось нового — будка охранника. Узкий проезд перекрывал шлагбаум. Охранник вышел из будки, спросил мое имя и даже попросил показать водительские права. Это меня удивило. Маркус, несмотря на свое огромное богатство, никогда не жил как в тюрьме. Что-то явно изменилось.