Так, для того чтобы услышать озорную музыку С. Прокофьева, нам предстоит немало поозорничать самим.
Для того чтобы оценить высшую трагедийность музыки Дмитрия Шостаковича, нам придется определить масштабы энергии Зла и Разрушения, которые вызвали к жизни его грандиозные творения, превратиться в мыслителей, пытающихся осознать причины существования Зла.
Для того чтобы понять одержимость Скрябина, нам нужно почувствовать, что такое одержимость как человеческое качество, и определить ее (одержимости) место в истории Творчества Гениев.
Но главная особенность книги и ее отличие от других книг заключаются в том, что она предполагает наличие обратной связи, или обоюдной и равной возможности общения между автором и читателями книги.
В конце каждой главы-встречи есть чистый лист для ваших собственных впечатлений, заметок, стихов, наблюдений. Я предлагаю вам творческие задания.
И вы сами удивитесь, какой творческий потенциал заложен в каждом из вас.
Я уверен, что среди них будут гениальные мысли. Я опубликую их в следующей книге.
Доказательства того, что это возможно, есть уже в книге, которую вы начали читать (стихи учеников школы Санкт-Петербурга).
Только не забудьте отчетливо написать ваши имя и фамилию. (Это, разумеется, касается писем, написанных от руки.)
И еще, желательно, возраст.
Вдруг вы – чудо рано расцветшей мысли или человек солидных лет, открывший для себя и для нас новый мир.
Книга состоит из двух частей.
По поводу названия первой части, думаю, вопросов никаких не возникает.
А вот что касается непривычного названия второй части, то здесь у меня возникли серьезные проблемы.
Книга была уже написана, но я все не мог определить, что же в ней вторая часть.
Ведь вначале я планировал, что напишу примечания к шестнадцати встречам.
По мере того как я писал эти примечания, становилось ясно, что написанное – вовсе никакие не примечания.
Ибо каждый раз я увлекался и всякое примечание превращалось в самостоятельный этюд.
Может быть, это приложение? Но тогда к чему?
Да и само слово такое канцелярское, что и Остап Бендер над ним смеялся. Помните у Ильфа и Петрова? «Приложение: без приложений».
Наконец после долгих поисков я, как мне кажется, нашел это слово: МОДУЛЯЦИЯ.
Почему вторая часть получила название «Модуляции»?
Во-первых, оно – музыкальное.
Во-вторых, тот, кто знает, что оно означает в музыке, сможет со мной согласиться.
Потому что именно модуляция, как переход из одной музыкальной тональности в другую, лучше всего объясняет то, что я хотел сделать.
Принцип модуляции – когда один из аккордов предыдущей тональности меняет свою функцию и объявляется аккордом в тональности последующей. Я не смогу кратко объяснить это для немузыкантов, но попробуем сделать это на примере из литературы.
Например, если в первой встрече поэт Державин – лишь один аккорд, то, модулируя в тональность Державина во второй части, мы оказываемся целиком в его власти.
Имя Роберта Шумана в первой части выглядит, словно звено в цепочке, но, модулируя, мы как бы попадаем в тональность Роберта Шумана во второй части.
И ни на секунду не забывайте, что перед вами – не учебник, не научный труд, не энциклопедия.
ЭТА КНИГА – О НАШИХ С ВАМИ ВОЗМОЖНОСТЯХ.
ЭТА КНИГА – СОТРУДНИЧЕСТВО.
ВСЕ, ЧТО Я ПЫТАЮСЬ В НЕЙ СДЕЛАТЬ, ЭТО ВОЗБУДИТЬ НАШИ С ВАМИ ГЛУБИННЫЕ ТВОРЧЕСКИЕ СОСТОЯНИЯ.
И это, кроме всего, означает, что автор субъективен и предлагает вам СОБСТВЕННЫЕ МЫСЛИ И ПЕРЕЖИВАНИЯ, связанные с музыкой и жизнью.
Они могут совпадать и не совпадать с вашими ощущениями. И тогда смысл книги – сверить разные точки зрения.
И последнее. Когда я начал писать книгу, я мыслил ее для детей. Не для малышей, но для самого критического возраста – 13−16-летних. Почему этот возраст критический?
Да потому, что до тринадцати мы – дети, а после шестнадцати – взрослые. А между тринадцатью и шестнадцатью мы – дети и взрослые одновременно.
И знаете, что произошло? По мере того как я писал эту книгу, мои воображаемые читатели начали взрослеть. Я все больше и больше проникался к ним уважением, все больше верил в то, что мои «взрослодети» поймут все, даже самые серьезные утверждения. И теперь, когда я перечитываю книгу, я понимаю, что она – для любого возраста.