Наташу я не виню. Понятно, что она выполняла чей-то приказ. А вот Плеханов всё же не очень хороший человек оказался. Это он только притворяется таким добреньким профессором, который хочет, чтобы наш мир развивался и все изучали кибернетику. Да вот я ему не верю. Как вообще можно верить тому, кто заключённых засунул в капсулу и заставил их играть? Как ценить труд того, кто из своего труда сделал телевизионное шоу? Понимаю, что и при гуманном отношении к людям было не лучше жить. Смертную казнь отменили и вот что произошло. Теперь все тюрьмы планеты переполнены, а нас используют в эксперименте. Только вот что хорошего в таком проекте? Да, в тюрьмах будет меньше людей. Смертная казнь отсутствует. Но даже если заключённый вместо решётки видит компьютерную графику, то это всё равно не свобода, а даже хуже, чем тюрьма. Это пытка для человека. А для корпорации «Атриум» мы все как подопытные кролики. И на нас очень легко зарабатывать большие деньги, чтобы оправдывать затраты.
Задумайтесь, сколько вот таких же подопытных людей будет находиться в капсулах виртуальной реальности в недалёком будущем? И они будут веселить богатых, и становиться мишенью для элиты. И в чём тогда гуманизм? И где тогда прогресс? Я не против развития человечества. Но прежде всего это должно быть моральное и нравственное развитие, не должны забываться этика и этикет. И пусть я всего лишь заключённый, которого засунули в капсулу, погрузили в игру и заставили лицезреть такие же резервации, такое же беззаконие и такую же бедность. Похоже, что резервация заключённых самая большая по численности. Но разве это правильно?
Нет, совершенно неправильно. Так быть не должно. Человек тогда называется человеком, когда он свободен, имеет право выбора и голоса, может решать сам, что делать, говорить, куда идти. И, если так можно считать, именно это отличает нас от животных. Только когда мы уже проснёмся? Когда восстанем против корпорации «Атриум»? А сколько ещё таких корпораций, состоящих из множества компаний и лабораторий? И если вовремя за них не взяться, то их количество будет только расти. Я уверен, что заключённые и другие люди, желающие свободы, рано или поздно восстанут против подобных корпораций, экспериментов и опытов. Думаю, что нужно поддержать общественное движение «Антипрогресс» и выступить против корпорации «Атриум». Ударить по ней человечностью, высокой моралью и нравственностью. Разорвать провода капсулы. Разрушить оковы виртуального мира, поглощающего реальный и духовный мир каждого из нас.
ГЛАВА 13. ДОЛГАЯ ДОРОГА К РЫБНОМУ ЗАВОДУ, ИЛИ ВСЁ ТАЙНОЕ СТАНОВИТСЯ ЯВНЫМ
Проснулся я в холодном поту. Да, вот было бы здорово, если это всё оказалось сном. Особенно обыск в квартире и отсидка в тюрьме. Просыпаешься такой, потягиваешься, а тебе кофе приносят и булочку. Но только не в яранге, на шкурах лежишь, а дома и в тёплой постели.
Мои соклановцы всё ещё спали. Чукча отсутствовал, а снаружи кто-то проговаривал подобие молитвы и тряс в бубен. Как я понял уже будучи внутри иглу, то это она снаружи была сделана изо льда. Внутри её отделали шкурами. Они были вместо обоев. Так что про иглу я погорячился. Возведённое строение вполне могло сойти за самую настоящую ярангу. Только с каким-то особенным убранством, будто Рытхеу и его жена сами придумывали интерьер помещения.
Я приподнял шкуру, которая закрывала вход в жилище и огляделся. Вокруг всё было белоснежно чистым, будто я всё ещё находился в лаборатории. Только это была белизна не стен и потолков, а окружающей резервацию природы. Казалось, что передо мной картина какого-нибудь художника эпохи ренессанса. Но отсутствовала нарочитая искусственность. Всё вокруг обладало живостью, поэтому даже хотелось запечатлеть это мгновение. Жаль, что фотоаппарат забыл в квартире, когда меня из неё выволокли.
Олени спокойно стояли возле другой яранги, предназначенной для сбора корма для домашнего скота. В ней не жили, а хранили запасы для животных. Вход в неё был закрыт, поэтому как олени не старались, а дотянуться до лакомого ягеля не получалось. Похоже, что чукчи собрали его заранее, так как думали о голодном времени. А тут мы заявились в резервацию северного народа, поэтому чукчи и думать перестали о голоде. Мы для них стали чем-то вроде спасательного круга.
Рогатые мирно ходили, пытаясь выбить копытом подножный корм. Иногда им это вполне удавалось. И сочный зелёный мох в такое морозное утро хрустел у олешек на зубах. Они медленно жевали, двигая челюстями, будто вникали в его вкус и запах, словно что-то обдумывали, планировали. В целом, картина из пасущихся оленей выглядела умиротворённо и заставляла думать о родном доме или деревне.