Я приподнялся и начал вылезать из капсулы. Всё тело затекло, а ноги и вовсе не слушались. Как только я ощутил подошвой ног холодный кафель, то мне почему-то сразу захотелось вновь лечь в капсулу виртуальной реальности и погрузиться в «Резервацию». Просто чувствовал я себя неуютно. Будто холодной зимой проснулся в шесть утра из-за звона будильника и теперь должен идти на экзамен. Элеонора подумала, что я сейчас сделаю шаг и упаду. Ведь так всегда бывает с теми, кому в больнице делали операцию, и они долгое время лежали в реанимации. Просто не можешь держаться на ногах и падаешь на пол. Вот и рыжеволосая дочь профессора решила, что меня стоит поддержать. Она забросила мою правую руку себе за голову и стала помогать мне встать с края капсулы.
– Подожди, я придержу тебя, – говорила она мне тем временем. – Осторожно. Вот так. Не споткнись. Делай шаг вперёд. Тихонько. Не упади. За провода не зацепись. Подожди, полку в сторону сдвину. Ещё шаг. Вот так.
– Да я могу идти, – сказал я ей. – Можешь не учить меня заново ходить.
– Я могу и не учить, а вот как грохнешься здесь, – ответила она. – Осторожно. Пол скользкий. Растянешься на нём. Тихонько иди.
Бросив взгляд назад, я заметил, что никаких особых изменений в лаборатории не произошло. Камеры остальных участников экспериментов тоже уже были открыты. И моих соклановцев сейчас опрашивали консультанты. Наверно, как и Элеонора, узнавали о самочувствии, а может уже проводили психологический тест. Никто из них на нас внимания не обращал.
– А отец твой где? – тревожно спросил я Элеонору. – Он не о чём не догадывается?
– Вроде он ушёл перекусить, – ответила она. – Думаю, что он ничего не знает.
– И далеко вы собрались? – раздался голос откуда-то спереди.
Я после сна не очень хорошо видел на большое расстояние. Так что я даже не понял, что впереди кто-то стоял. Консультантка тоже никого не видела, потому что возилась со мной. Голос мне показался знакомым. Уж ли не Константин Георгиевич это?
– Элеонора, не делай глупостей, – продолжал говорить кто-то. – Зачем тебе всё это? Хочешь сорвать мне эксперимент?
– Папа, я больше так не могу! – чуть не плача крикнула девушка. – Почему ты их мучаешь? Почему не хочешь остановить эксперимент прямо сейчас?
– Элеонора, у нашей лаборатории контракт с корпорацией на большую сумму. Разве ты забыла? Я не могу просто вот так всё остановить. Мы же делаем это в научных целях. Здесь никто никого не держит силой. Но если заключённый не хочет играть в «Резервацию», не любит постоянные погружения и не переносит эти психологические тесты, то может спокойно вернуться в камеру. Понятное дело, что никто не захочет променять прекрасный мир «Резервации» на сырую клетку.
– Отец, ты не человек! – крикнула девушка так, что все ассистенты обратили на неё внимание. – Я тебя ненавижу!
– Какие-то проблемы? – спросили у Плеханова мимо проходящие молодые учёные. – Что-то не так?
– Всё в порядке, – кивнул им отец и остановил ладонью. – Не стоит вмешиваться. Это семейный конфликт.
Лаборанты ушли, а профессор Плеханов подошёл немного ближе. Теперь я вполне мог его хорошо рассмотреть. Он как обычно был в белом халате, а очки выдавали всю его учёность и помешанность на эксперименте. Типичный учёный из лаборатории «Лямбда», которую мы все знаем по вселенной игры «Half-life».
– Папа, ты нас не остановишь, – сказала своему отцу Элеонора.
– А я и не собираюсь вас как-то останавливать, – неожиданно для нас обоих сообщил Плеханов. – И даже попрошу охрану, чтобы вас выпустили за пределы лаборатории. Только вы ничего не сможете сделать. Кучка людей из «Антипрогресса» не сможет противостоять великой идеи. Тем более что этому пресловутому общественному движению придётся останавливать не деятельность нашей лаборатории, а выступить против корпорации «Атриум». Ведь именно она курирует наш эксперимент. Мы лишь исполнители. И ты, Элеонора, знаешь это не хуже меня. Хватит ли у «Антипрогресса» сил, чтобы уничтожить проект под названием «Резервация»? Очень сильно сомневаюсь в этом.
– Это мы ещё посмотрим, – заступился я за девушку. – Никчёмный старикашка, вот кто Вы, Константин Георгиевич.
– А Вам, молодой человек, я бы посоветовал быть осторожнее с Элеонорой, – только и сказал профессор. – Она порой бывает такой же безумной, какой была и её мать. Пускается в какие-то авантюры, рискуя судьбой лаборатории.
– Да Вы самый безумный в этой лаборатории, – бросил я в сторону профессора. – Просто полоумный человек. Помешанный на проекте. Похоже, что Вам нравится мучить людей и делать из них игрушки.