Плеханов молча указал рукой на белую дверь.
– Идите куда хотите, – сказал он нам. – Вы всё равно не сумеете остановить проект. Это невозможно. Потому что моя идея – это самая великая идея на свете. И никакой «Антипрогресс» не сможет остановить прогресс и изменить будущее. Менять будущее можем только мы. Но мы идём в ногу с прогрессом, а не против него.
– Да Вы совсем помешанный, – сказал я Плеханову. – Играете судьбами людей ради собственной выгоды. Не боитесь в тюрьму попасть?
– Парень, когда окажетесь за воротами лаборатории, то смотрите, чтобы вас полиция не поймала, – не обращая внимания на мои слова, сказал профессор. – Элеонору вернут в лабораторию, а вот тебя вновь бросят за решётку. Так что это тебе нужно бояться тюрьмы.
– Мне её нечего бояться, – сказал я. – Сам недавно там сидел. А вот Вам, Константин Георгиевич, тюрьма может заменить лабораторию.
– Да ты не запугивай меня, – отмахнулся профессор. – Если я захочу, то и в тюрьме устрою собственную лабораторию. А вам я желаю удачи и счастливой совместной жизни. Думаю, что у тебя, парень, она будет совсем короткой. Главное, чтобы Элеонора не пострадала из-за тебя.
– Не пострадает, – сказал я. – Обещаю.
– Одной девушке ты тоже обещал, – тут же среагировал профессор. – И где она теперь? В «Антипрогрессе». А где был в этот момент ты? В тюрьме.
– Я оказался в тюрьме, потому что Наташа… – сказал я и запнулся. – Потому что она… В общем, меня просто кто-то подставил. Люди из «Антипрогресса».
– Вот видишь, – подметил Плеханов. – Они тебя подставляют, а ты им помогать собираешься. Очень глупо поступаешь.
– А это уже не Ваше учёное дело кому мне помогать, а кому нет, – ответил я.
– Как знаешь, парень, – только и сказал профессор. – Но если передумаете и захотите вернуться, то буду всегда рад вас видеть. Элеонору в лаборатории, а тебя в «Резервации». Счастья вам и удачи.
Больше он ничего не сказал и просто ушёл. Начал осматривать подопытных, сверять данные, читать ответы на вопросы тестов. Похоже, что ему было не до нас. Он занят более важным делом. Похоже, что судьба эксперимента для него важнее судьбы собственной дочери. В каком мире будут жить её дети, его внуки? В мире, в котором господствует прогресс, и в котором людей держат в капсулах как подопытных крыс? Или же в мире, в котором царствует высокая мораль и нравственность? Мне было искренне жаль этого сумасшедшего профессора. Печально, что и Элеонора терпела его всю жизнь и даже работает в его лаборатории. Если бы у меня была возможность, то я бы бежал от этого полоумного, куда глаза глядят.
Теперь я уже мог сам спокойно идти, поэтому Элеонора больше меня не придерживала. Мы вышли в дверь и спокойно прошлись по коридору. Девушка достала из одного шкафа белый халат и отдала мне. Следовало его надеть, потому что я мог легко заболеть на улице с непривычки. Через какое-то время мы уже стояли за воротами лаборатории.
* * *
Ох, как же давно я не был в открытом городе. Капсула виртуальной реальности никогда не заменит настоящей прогулки по району, а вид во двор сквозь решётчатое окно может оставить только неприятный осадок в памяти. И пусть тюрьма отняла у меня не так уж и много времени, но всегда приятно вернуться туда, где чувствуется свобода и право выбора. Конечно, инфраструктура города практически не изменилась. С детских лет я любил гулять пусть и не в этом районе, но всегда рвался на улицу. Так что я особо не видел колоссальной разницы между постройками и отличий одних зданий от других. Мне всё нравилось в окружающем современном мире. Было на что посмотреть и чем полюбоваться. Впечатлений от такой прогулки осталась масса, так я остался доволен.
Прошли с Элеонорой по улице так, что не привлекли внимание федералов. Так ещё нужно постараться. Люди в униформе и чёрных касках шныряют тут и там, сливаются с толпой, стоят под каждым окном. Но мы не вызывали никаких подозрений, так что полицейские не подходили к нам, не требовали показать карточки с личными данными, не водили возле носа электрическими палками. Было хоть и непривычно шумно, зато спокойно. Похоже, что в ближайшее время ни я, ни Элеонора не окажемся за решёткой.
Над нашими головами рассекали воздухолёты, а кругом мельтешили горожане. Я чувствовал запах копоти и дыма. Похоже, что корпорация «Атриум» всё же не справляется с вопросом экологии и охране окружающей среды, наверно, с согласия крупных директоров понастроили заводов и фабрик, а теперь простые люди должны дышать выхлопами. Да и старые автомобили всё ещё ездили по дорогам, а загрязняли они воздух не хуже комбинатов с их отходами. Мне казалось, что я иду по какому-нибудь Нью-Йорку или Детройту, но только совсем уж разрушенному и заброшенному, в котором цивилизация представляет собой бомжей и безработных, сидящих возле дорог. Таков культурный уровень современной столицы.