Когда губы инопланетянина слегка дрогнули в усмешке, до нее дошло, что она ляпнула, и тепло накрыло шею девушки, окрасив румянцем ее щеки. Однако Меган не съежилась и не сбежала. Девушка выпрямилась и повернулась, свирепо глядя на него.
— Спасибо, что уведомила меня о своих способностях. Я, несомненно, добавлю это в список твоих навыков, когда, выставлю тебя на продажу на аукционе в первом же попавшемся порту.
И с этими словами он развернулся и пошел прочь.
«Аукцион? О, черт, нет!»
Меган набралась решимости хорошенько сцепиться с ним в драку и понеслась следом за ним.
Трен рассвирепел от гнева, не на землянку, которая забавляла его своим смелым позерством и глупой болтовней, но на себя, на свою заинтересованность выяснить, насколько хороши ее оральные приемы. Ему совсем не интересны варварские существа. Впрочем, погружение его члена в болтающий без умолку рот землянки, по крайней мере, приглушило бы ее жалобы на какое-то время; это было тем, что убеждал его испробовать его набухший член.
В итоге открывается еще одна проблема — его влечение к ней. К тому же положение усугубило еще и то, что она обратилась из утопающего, убого выглядящего, морского чудища до раздражительной и удивительно красивой женщины. Ее высохшие волосы в удивительно привлекательной манере имели желто-коричневые прожилки и слегка завивались. Ее задница, которую он раньше не замечал, была округлой и соблазнительной. Что касается очертаний двух ее грудей, то он наслаждался тем, как ее округлые груди заполняли материю его рубашки, и как ее соски выступали сквозь ткань, так и умоляя взять их в рот пососать.
«Нет. Мы не забавляемся с товаром».
Погоди-ка, это ведь применяется к девственному капиталу. Из того, что эта женщина говорила, следует, что она весьма далека от того состояния.
«Хотя, ее можно продать и как замороженные продукты, если будет продолжать выступать передо мной».
Женщина следовала за ним, наступая ему на пятки, пока он большими шагами уходил, пытаясь спастись от ее тирад.
— Ни я, ни мои услуги не будут проданы, — визжала она у него за спиной.
Трен игнорировал ее и продолжал идти вперед. То, чего бы она ни хотела, вообще не берётся в расчет в его решениях.
— О-о-о! — возглас женщины окрасил гнев, и мгновение спустя она напала на него, в ярости мутузя его спину своими кулаками.
Серьезно? Он развернулся, и ее удары посыпались на его каменно-твердый живот. Он смотрел на нее сверху вниз, пока она давала выход своему гневу и только когда она замедлилась, он, растягивая слова, спросил:
— Еще не закончила?
Она подняла на него искрящиеся карие глаза, и Трен не мог не заметить розовый румянец на щеках девушки. Теперь, когда она распалилась, он обнаружил, что пленен краснотой ее губ, их естественным цветом, как он предположил. Однако мужчина упустил из виду ее колено, которое с безошибочной точностью врезалось в его член.
— Теперь закончила, — дерзко ответила она, выглядя слишком довольной собой.
Трен стиснул зубы от жгучей боли, и прежде чем она смогла бы причинить еще больше вреда, он схватил ее и перекинул себе через плечо.
— Поставь меня обратно, — закричала она, колотя его кулаками по спине.
— Нет.
— Я не дам тебе изнасиловать меня, ты… Ты, фиолетовый пират! — вскричала она.
— Как я уже говорил, мне совершенно безразлично твое тело. На мой вкус, недостаточно много грудей. Тем не менее, отсутствуют части тела или нет, я намерен продать тебя по самой высокой цене, — эти слова, произнесенные угрожающим тоном, остались пустым звуком для того, чтобы заткнуть ей рот.
— Ты не можешь так со мной поступить. Я требую, чтобы ты вернул меня на мою планету. Я не потерплю, чтобы меня продавали как… как предмет!
— Молчать! — взревел он, шлепнув девушку ладонью по заду, чтобы привлечь ее внимание. Когда женщина завизжала от ярости, он стал шлепать ее снова и снова, пока она не затихла. Ужасно жаль, потому что он бы наслаждался, шлепая ее зад еще немного, возможно, голый.
«У нее действительно самая восхитительная задница».
— Наконец-то немного тишины. А теперь послушай, землянка. Во-первых, мы больше даже не в вашей звездной системе, поэтому вернуть тебя на твою родную планету неприемлемо, о чем, поверь мне, я уже сожалею. Во-вторых, я начинаю думать, что, если я не надену на тебя намордник или не вырву твой язык, мне не получится тебя продать. Мужчинам нравится, когда их женщины покорны и послушны. И тихие, очень, очень тихие. Урок, которому ты могла бы научиться. И три, мой корабль — мои правила.