Кейран задрожал от предвкушения. Сглотнув осевший в горле ком, поднялся поспешно.
– И все-таки ты животное, Гален. Такое же, как и я. Пойдем-ка лучше из дома. Пока я еще в состоянии соображать и сдерживаться. – Покосившись на брата, с мрачной усмешкой закончил: – Иначе перевоспитывать тебе будет некого.
За несколько дней до этого…
Кусая в волнении губы, Мишель смотрела на то, как ее старшую сестру одевают к помолвке. Как затягивают туго корсет, пытаясь придать соблазнительные очертания не слишком изящной фигуре. Как завязывают вокруг ставшей тонкой талии пояс нового муслинового платья с таким широким кринолином, что тот рисковал не поместиться в проеме раскрытой двери.
«И тогда придется ей выходить к гостям через окно», – злорадно подумала Мишель, борясь с желанием показать отражению старшей Беланже, куклой застывшей перед зеркалом, язык.
За то, что Флоранс счастливо улыбалась, в то время как она едва сдерживалась, чтобы не разрыдаться.
Устроившись на мягком пуфе и подперев подбородок кулачками, Мишель с грустью наблюдала за тем, как рабыня по имени Серафи, подаренная сестрам несколько лет назад, споро укладывает волосы Флоранс, аккуратно закалывая каждый темный завиток и пряча их под украшенную жемчугом сетку. Все эти ухищрения должны были сделать ее красивее, чем она была на самом деле, однако не слишком-то помогли.
С самого детства Мишель только и слышала, что она очаровательнее и миловиднее старшей сестры. Ей всегда доставались комплименты и восхищенные взгляды молодых джентльменов. Да и мальчишки-рабы с плантаций украдкой любовались юной красавицей. Мишель уже давно привыкла к знакам внимания и воспринимала их как должное. Но сейчас это казалось ей слабым утешением, она бы с удовольствием променяла всех своих поклонников на одного единственного.
Замуж за которого собиралась Флоранс.
Случайная встреча под тентом шляпного магазина на одной из главных улиц Нью-Фэйтона изменила жизнь Мишель. Ведь с тех пор в ней появился Гален Донеган – красавец-брюнет, сын одного из самых богатых плантаторов Юга. Высокий, загорелый Гален превосходно держался в седле и слыл лучшим наездником графства. А его глубокий, пронизанный обаянием голос заставлял мурашки бежать по телу. О взгляде Мишель и вовсе предпочитала лишний раз не думать, дабы не бередить себе душу. От такого замирает сердце, чтобы потом забиться еще быстрее.
С того памятного вечера молодой наследник Блэкстоуна завладел мыслями и чувствами Мишель Беланже, потеснив всех остальных знакомых мужчин, которые значительно проигрывали в сравнении с ним.
Казалось, он ей тоже симпатизирует – Гален всегда был безупречно вежлив, внимателен, улыбчив. Даже пару раз пригласил их с сестрой на пикник. Мишель была уверена, что Флоранс сопровождала их, просто чтобы соблюсти приличия. Нельзя же отпускать семнадцатилетнюю девушку одну на прогулку с молодым джентльменом.
Каким же потрясением стало для Мишель предложение руки и сердца, которое Гален сделал не ей!
А Флоранс, не будь дурой, сразу его приняла. Едва не завизжала от восторга и лишь чудом не хлопнулась в обморок от переполнявших ее эмоций. Не попросила даже денечка на раздумья! Родители не замедлили дать согласие, и вот теперь наступил день помолвки.
Самый страшный для Мишель день.
– Ей очень идет, правда? – услышала она звонкий голосок младшей сестры Элиз, которую все ласково называли Лиззи.
– Мне бы пошло больше, – буркнула Мишель, сверля взглядом затылок невесты, будто надеялась проделать в нем дыру.
– А когда будет твоя помолвка? – допытывалась восьмилетняя непоседа, наматывая круги по комнате, подбегая то к счастливой избраннице, то к разнесчастной кареглазой страдалице.
– Когда найдется дурень, который согласится взять в жены это недоразумение, – хмыкнула Флоранс, довольно оглядывая свое отражение. Пока служанка, опустившись на корточки, оправляла подол ее роскошного, жемчужного цвета платья.
– Ну уж если нашелся такой для тебя…
Нет, обзывать Галена совсем не хотелось, но Флоранс, как обычно, намеренно ее провоцировала!
– Когда-нибудь и Мишель обручится, Лиззи. Не сейчас, – услышав их разговор, в комнату вошла мать. – Ей всего семнадцать, милая. Ни к чему спешить.
– Восемнадцать скоро! – зачем-то уточнила средняя Беланже, как будто этим пыталась сказать, что она уже готова стать хранительницей домашнего очага. Но только если к этому очагу будет прилагаться наследник Блэкстоуна.