Заметив, что мой провожатый, сливающийся с темнотой вокруг, исчез из поля зрения, я не растерялся, а пошёл дальше по запаху. В том, чтобы быть вампиром, есть свои неоспоримые преимущества.
Дорога привела меня к огромной пещере, в которой тут и там – повсюду – светились огромные раскосые глаза самых разных цветов. Я мигнул, приспособившись к изменившемуся освещению, и увидел, что пещеру наполняли гигантские чешуйчатые монстры.
Длинные лебединые шеи оканчивались массивными головами с изящными изгибами и острыми рогами, слегка изогнутыми в середине. Глаза занимали значительную часть их головы, располагаясь по бокам, как у зверей. Морды могли отдалённо напоминать как головы ящериц, так и волков. Их длинные тела с четырьмя лапами, размером с вековые дубы, оканчивались острыми, как бритва, когтями. Монстры нервно били себя хвостами по бокам. Эти существа казались одновременно тяжёлыми и грациозными, я недоумевал, как же они могут летать, пока один из них не потянулся, расправив тонкие мембранные крылья.
Драконы.
– Расскажи нам свою историю. Если мы увидим, что ты лжёшь, то растерзаем твоё тело, – сказал мой провожатый, пожалуй, самый крупный среди драконов.
Другой дракон внимательно посмотрел на него – вероятно, это был их патриарх.
Я рассказал им всё произошедшее с момента моего пробуждения, но только в общих чертах, кратко обрисовав картину нашего мира, наметив мазки наших с Иирис взаимоотношений, сказал, что мы были вынуждены бежать, так как нам угрожала страшная опасность. Многое, конечно же, я утаил, например – существование Альберта или мою учёбу у магов – но ведь только полный глупец откроет все свои карты первому встречному. И даже Иирис никогда не знала всего.
Они внимательно слушали, слегка покачивая рогатыми головами, и, казалось, пытались оценить мои возможности.
– Чего ты хочешь от нас? – пророкотал патриарх.
Я медленно обвёл взглядом собравшуюся аудиторию – пусть они знают, что я не боюсь смерти. Я боялся только теней в моём сердце.
– Мне нужно знание о том, как можно победить ангела.
Драконы молчали и даже не смотрели друг на друга, но у меня возникло ощущение, что они усиленно переговариваются. Возможно, даже спорят. Со стороны они напоминали каменные изваяния; смотрели, не моргая. Казалось, драконы внезапно впали в летаргический сон. Эта ситуация раздражала.
Наконец, один из них шевельнулся и посмотрел на меня в упор. Я почувствовал, что в мой разум бесцеремонно врываются, и немедленно выставил блок, как меня научили в башне. Теперь они все уставились на меня, и я почувствовал, как барьер вокруг моего разума прогибается и трещит. Тогда я прибёг к единственному, что мне оставалось – к пустоте, и очистил свои мысли. Тут же мой барьер был разорван в клочья, и я почувствовал в пустоте присутствие многих враждебных разумов.
«Такое ощущение, что он – просто сосуд для какой-то сущности», – сказал один из них.
«Нет, ты не поняла, это – пустота», – возразил другой.
«Откуда он знает этот способ медитации?», – услышал я третий голос.
Но всех их перекрыл громоподобный рёв:
«Молчать! Ему нельзя доверять, он пытается что-то скрыть от нас! Он прекрасно чувствует каждый наш шаг, а потому мы должны проверить его».
Я понял, что всё это представление было разыграно перед единственным зрителем – мной. Они хотели показать, что я – никто.
«Испытайте меня».
Шум в моей голове затих. И тогда я почувствовал, что все они ушли. Отпустив пустоту, я медленно опустился наземь, сел, скрестив ноги, и выжидающе посмотрел на матриарха.
– Я решила, – сказала она, – что ты должен отправиться к нефилимам. Узнай об их планах и расскажи нам. Они где-то прячутся, боятся, что мы разорвём их. Мы ненавидим детей ангелов почти так же, как их предков. Они искажают замысел Создателя.
Из этих слов я узнал больше, чем она намеревалась мне сказать. Надо будет использовать эту информацию.
– Кроме того, – продолжила она, – возможно, ты узнаешь что-то новое для себя. Никто не знает ангелов лучше, чем их дети. Они живут где-то на противоположной стороне Аэтерры. Ищи.
Не став прощаться, я просто принял форму летучей мыши, и улетел подальше от этого места. Драконы начинали действовать мне на нервы. Похоже, в этом мире даже понятия не имеют о слове «честь».