Глава 33. Серебряная пуля.
Пролетел кто-то другой, ударил всем телом, сбил меня с ног, уронил в траву, придавил своей тяжестью... И я поняла, что жива.
Жива, жива!!! Потому что чувствую тяжесть чужого тела, вижу пронзительно синее небо над головой! Кто же спас меня? Кто? Опускаю глаза и узнаю по волосам и запаху Влада. Спаситель мой! Дорогой!
Но почему же так сжимается сердце, если оно не ранено? Или все же ранено? Почему так больно?
Вытаскиваю зажатую между телами руку и вижу ладонь всю в крови...
Но это не моя кровь. Обоняние даже связанного волка подсказывает, что это кровь Влада. Влада... Он закрыл меня своим телом. Он спас меня... Но почему он не шевелится? Он ведь оборотень, а оборотня простой пулей не возьмешь...
- Влад... – шепчу. – Влад...
Рад переворачивает тело брата, теперь я могу сделать полный вдох и посмотреть на лежащего рядом мужчину. Он лежит, бледный, как полотно. Глаза его закрыты, ресницы не дрожат, дыхание не вырывается из чуть приоткрытого рта. Сейчас силы регенерации начнут свою работу, порозовеют щеки, он откроет глаза и... поцелует меня, как тогда, в подземелье.
Да?
Почему так грустно смотрит на распростертое тело Рад?
Почему рядом воет с жуткой тоской волк-Яровид. С такой тоской, что срываются с деревьев листья и метеоры, сгорая, мелькают в потемневшем небе. В чем дело?
Всеслав с Тихомиром приводят скрученного Борислава. Тот бросает на меня полный ненависти взгляд. Что ж он не успокоится? До сих пор не смог мне простить, что я его скупала в кипятке? Но ведь он – оборотень, даже шрамов не осталось. Или не может простить унижение, которое ему довелось испытать? И то, что из-за меня его выгнали из дому, где было так удобно, сыто и спокойно? Но я в чем виновата? Это ведь он напал на меня, пытался изнасиловать и, не останови я его, сделал бы это без зазрения совести.
Ладно, прощу его. Ничего ведь не случилось. Ничего непоправимого, правда?
Почему все молчат? Почему смотрят с таким видом, словно... Словно непоправимое случилось...
- Влад, - беру оборотня за руку, холодную, безвольную руку. – Влад, вставай. Я в порядке.
Кровь толчками продолжает выливаться из раны на груди. Почему она не останавливается? Что не так?
Я перевожу беспомощный взгляд с одного на другого оборотня. Почему они молчат? Почему не поднимут Влада, не помогут ему? Да что же происходит, в конце концов?!
Хватаю Всеволода за плечи, трясу.
- Не надо, Воробышек, - оттаскивает меня Всеслав. – Не надо.
- Но почему он не восстанавливается?! Он ведь оборотень!!!
Старший из братьев прижимает меня к своему большому телу:
- Пуля... Пуля серебряная...
И тут я начинаю понимать весь ужас происходящего.
- Но ведь можно что-то сделать!!! – кричу, пытаясь вырваться. – Он ведь еще жив!!!
- Ничего мы не можем сделать, - Всеслав прижимает меня сильнее. – Он умирает...
Но я слышу удары его сердца, словно это мое бьется. Может, оттого, что именно он меня обратил, я ощущаю его боль, как свою. И я не хочу его терять!
Удары становятся все реже, все слабее. И мне кажется, что я умираю вместе с ним, потому что только сейчас поняла, как он мне дорог. Поняла, что хочу быть рядом с ним всю свою жизнь. Хочу слышать его смех и смеяться над его шутками. Хочу рожать от него волчат и готовить ему блины на Масленицу... Я хочу...
Я люблю его... Неужели, чтобы понять, кого ты любишь, нужно его потерять?! Я не хочу... не могу его потерять!!!
И я кричу, горько и отчаянно. И вместе с криком вырывается моя сила, дикая, неуправляемая. Если бы я умела ею управлять... Если бы могла исцелить любимого... Но сила, вырвавшись, разбрасывает в разные стороны оборотней, и летит дальше, ломая деревья, вырывая с корнем кустарники. В один момент иссушая озеро, она поднимает воду, закручивает смерчем и уносит в облака. А я продолжаю кричать, вслушиваясь в затихающие удары сердца Влада. Моя ведьмовская сила может разрушать, но не может спасти жизнь того, кого я люблю...