– Настоящий кинжал… Парень, вероятно, не остановился бы перед убийством, если бы кто-нибудь стал ему поперек дороги…
Окончив свои розыски, он тем же путем вернулся в комнату.
– Вам всегда везет! – сказал, входя и здороваясь, инспектор Мак-Коннел. – Что интересного вы узнали?
– Я узнал, что человек, который проник сюда, был высокого роста и плохо одет. На нем были довольно грубые сапоги и серо-синие брюки. Проникнув в детскую, он запер обе двери – одну на задвижку, другую на ключ, причем ключ этот он предварительно вытащил с противоположной стороны. Затем он бросился к ребенку, заткнул ему рот тряпкой и сунул в принесенный с собой мешок. Он надел звериную маску, отчего нянька, проснувшись, и закричала так дико. Разбойник поспешил вылезти в окно, таща свою драгоценную ношу. Нянька кинулась было за ним, но тут же лишилась чувств и свалилась на пол у окна.
– Но как же вы узнали, что этот человек был плохо одет, и у него был мешок? – удивленно спросил Мак-Коннел.
– О, это нетрудно было узнать, обследовав тот путь, которым проник преступник. На прутьях решетки веранды я нашел несколько волокон грубого сукна – несомненно, от его одежды. А что касается мешка, то следы от него ясно видны на земле. Видимо, преступник, прежде чем спрыгнуть, сбросил мешок, от которого осталась довольно глубокая вмятина в рыхлой земле. Спускаясь, злодей потерял свой нож, который глубоко вонзился в почву. Вероятно, он пытался его отыскать, но когда раздались отчаянные вопли миссис Кэрвер, он, разумеется, предпочел поскорее исчезнуть.
– Вы думаете, мистер Пинкертон, что преступник действительно из простолюдинов, или он только так переоделся, чтобы сбить с толку преследователей?
– Нет, этот человек был из низших слоев. Иначе бы он не жевал такой отвратительный табак наихудшего сорта.
– Он жевал табак? – спросил Мак-Коннел. «
– Не сомневаюсь. Взгляните, даже здесь, в комнате, остались следы плевков субъекта, жующего табак. Раз уж он и тут не мог удержаться, чтобы не сплюнуть, значит это – ярый любитель дешевой «жвачки».
– Как жаль, что вы раньше не занялись этим похитителем детей, – заметил Мак-Коннел. – Ведь это уже далеко не первый случай.
– Да, меня не было в Нью-Йорке: меня отвлекло одно важное дело в Колорадо… Кстати, будьте любезны, сообщите мне, что вам известно о предшествовавших случаях похищения детей. Их похищали только у состоятельных родителей?
– Исключительно! И, как правило, спустя несколько дней, в дом безутешных родителей являлись девочка или мальчик с письмом, где назначался размер выкупа. Если родители выплачивали указанную в письме сумму, то через несколько часов, а иногда на другой день, похищенный ребенок возвращался к родителям. Но в каком виде?! Избитый, весь в царапинах и кровоподтеках от ударов плетью и палкой!
– Неужели ни разу не удалось задержать этих малолетних посыльных? – спросил Пинкертон.
– Только дважды, но толку от этого не было никакого. От этих до предела развращенных детей нельзя было вырвать ни единого слова признания…
– Какова же их судьба?
– Одну девочку мы отпустили на свободу. Конечно, несколько полицейских агентов неотступно следовали за ней. Сначала девочка с беспечным видом шла по улицам, глазея на витрины магазинов и останавливаясь на углах. Но вдруг, очутившись на оживленном перекрестке, она рванулась и побежала так быстро, что агенты потеряли ее из виду. Другой посыльный – мальчик – помещен был нами в исправительный дом, но на третий день он оттуда сбежал.
– Думаете, и сюда пришлют какого-нибудь ребенка с письмом?
– Безусловно! И это произойдет сегодня, в крайнем случае, – завтра.
– Ну, тогда я сам последую за ним, – сказал Пинкертон. И, поблагодарив Мак-Коннела за информацию, сыщик вызвал по телефону Боба.
Глава 3
Девочка с письмом
Через полчаса Боб был на месте.
Вечерело.
Мак-Коннел распрощался и ушел в свою контору. Пинкертон с помощником остались ждать появления посыльного с письмом.
Когда уже совсем стемнело, у парадных дверей виллы раздался звонок. Служанка отворила и увидела худенькую грязную девчонку лет десяти. Она держала руки под рваным передником.
– Дома ли миссис Кэрвер?
– Что тебе от нее нужно? – спросила служанка.
– Мне нужно ее видеть, чтобы передать письмо и получить ответ.