Они помолчали, потом Энрико сказал:
— Я делаю вам предложение. Возьмите свои вещи и поживите пару дней здесь. У этой долины своя атмосфера, и она должна действовать на человека постепенно, чтобы он мог понять, нравится ему она или нет, и может ли он вообще выдержать ее. Быть здесь одному — своего рода опыт по выяснению пределов собственных возможностей, Анна. Тишина сваливается, как удар молота. Никакого отголоска цивилизации, который проникал бы сюда. Ни шума машин, ни голосов, ни хлопанья дверей, ни музыки. Абсолютно ничего. А затем — темнота. Ночь здесь такая черная, какой вы, наверное, никогда в жизни не видели. И ни одной светящейся точки от дома, уличного фонаря или прожектора — ничего не пробивается сюда. Наши глаза привыкли ночью цепляться за какой-либо источник света, это своего рода надежда и уверенность, что ты не один в этом мире. Но этого здесь нет абсолютно. Каждый взгляд теряется в абсолютной черноте. Или в полном отсутствии всего. Как хотите, так и называйте. Все это захватывает и пугает одновременно. И жить здесь можно, только если искал это всю жизнь. Вы должны попробовать это, Анна. Не так важно, капает ли в доме вода из крана или какое-то окно неплотно закрывается. Я все приведу в порядок. Но выдержите ли вы одиночество — вот что имеет решающее значение.
Анна чувствовала, что он прав.
— У вас найдется стакан воды?
Анна вспомнила, что говорил Гаральд вчера по телефону. Что ей нужно обратить внимание на выгребную яму, на канализационные трубы и водопровод. Чтобы она была внимательной, чтобы ее не облапошили. Это был его мир. Это были проблемы, которые занимали Гаральда. Энрико был совершенно другим. Для него ощущения значили больше, чем работающее отопление. И вдруг у нее возникло чувство, что она стала намного ближе к жизни.
Но следует ли ей оставаться здесь? В глуши, одной, с этим чужим мужчиной? Ведь, по сути, она его не знает, она вообще ничего о нем не знает, только имя, да и это могло не соответствовать действительности. Никто не знает, где она. Да и не имело смысла сообщать адрес. Валле Короната. Что это такое, знают лишь пара стариков в Дуддове, а больше никто. Сюда даже не приходит почта. Если она останется здесь, то окажется полностью во власти этого человека. Она не знала дома и не знала леса. У нее не будет ни единого шанса, если он окажется не таким любезным, как кажется. В любом случае он сильнее ее. О бегстве можно было даже и не думать, а мобильный телефон здесь, в долине, не работает.
«Это чистое безумие, оставь это! — кричал рассудок. — Прекрасная Италия имеет свои темные стороны. Не забудь, что здесь пропал твой ребенок. Тоже в лесу, всего лишь в нескольких километрах отсюда». Но что ей было терять? Мужа, который изменял ей, жизнь во Фрисландии, которая ей надоела, и боль, с которой она не могла справиться? Если бы Энрико что-то сделал с ней, ее никогда бы не нашли. Он мог бы зарыть ее в лесу, и она исчезла бы из этого мира навсегда. Как Феликс. Может, и его закопали где-то здесь, и он истлевает под землей всего лишь в нескольких метрах отсюда. Или в пятистах метрах, или в пяти или в пятидесяти километрах отсюда. Где-то…
Может, это ее судьба, чтобы она пострадала точно так же. Может, она в свои последние секунды узнает, что произошло с Феликсом. А внутренний голос шептал: «Сделай это, останься, новая жизнь связана с новым опытом. Если ты боишься этого, надо было остаться во Фрисландии».
— Ну? — спросил Энрико.
— Я считаю ваше предложение великолепным, — сказала она, и ее напряжение спало, потому что она приняла решение. — И если вам это не помешает, то я с удовольствием останусь на пару дней. Но только если вам это действительно не в тягость!
— Когда покупают машину, то нужно сделать пробную поездку. Если покупают дом, то нужно пожить в нем для пробы. По-другому нельзя.
— О’кей. — Анна встала. — Тогда я сейчас поеду в Сиену и заберу свои вещи. Может, что нибудь привезти на ужин?
— Немного овощей было бы неплохо.
— Хорошо. — Анна вышла из кухни. После темноты в кухне солнечный свет просто ослепил ее. Она кивнула: — Тогда пока.
— Пока, — повторил Энрико и исчез в доме.
Анна медленно шла к машине и не верила, что все это происходит с ней.
В Сиене она купила пару артишоков, салат и помидоры, к ним половину пекорино[36] и сто граммов свежего соуса песто.
Затем пошла в свою комнату в гостинице, чтобы собрать вещи. Когда она закончила сборы, было уже два часа, но девушка за столом регистрации была очень любезна и не засчитала этот день, хотя Анна и выписалась так поздно. Когда она платила за проживание, то вспомнила, что так и не вытащила картинку с ангелочками из-под кровати и не повесила ее обратно на стену. А сейчас уже было слишком поздно. Она не сказала ничего, сдала ключ и вышла из гостиницы. Кто знает, может, она еще вернется сюда. А может быть, и нет.