- Да, был! И не смотри на меня так, Платус! - бросила Мейгри, постепенно накаляясь. - А Данха... где бы ты был, если бы Саган не убрал того тройлианца, который пришпилил тебя к переборке? А ты, Ставрос, так бы и болтался на той дурацкой статуе, если б не он! А ты, Платус, вспомни ту мину-ловушку, на которую ты чуть не наступил... Да нас всех уже давно бы на свете не было или висели бы тушами в холодильниках коразианцев, если бы не Дерек! Вы все обязаны ему жизнью, каждый из вас! Не хочу я больше тут стоять и слушать ваши наветы...
- Сестра, остынь! - Платус погладил волосы Мейгри, как бы гладил кошку. Никто ни на кого не клевещет.
Данха фыркнул, словно рассерженный бык.
Двери зала медленно закрылись. Собравшиеся занимали места за длинными столами с белыми скатертями, уставленными хрусталем, золотом, серебром. Двери должны открыться еще раз для почетных гостей... и Его величества короля.
- Почти пора, - сказал Ставрос, гораздо тише, чем обычно. - А вот и Его величество со свитой.
- А вон Джефри нас разыскивает, - сообщил Данха, который благодаря своему росту возвышался над толпой и видел все происходящее.
- Сагана не видно? - спросил Платус.
- Нет, - ответил Данха.
Министр протокола Джефри, в бархатном костюме, весь в ленточках, заметил их, сурово нахмурился и засуетился, размахивая надушенным платком, словно это было кадило, а он - священник, отпускающий грехи. Он быстро их пересчитал, сбился, начал снова считать, все это время пристойно улыбаясь публике, и прошипел уголком рта:
- Куда запропастился Дерек Саган?
- Сейчас придет, - бросила Мейгри.
Ей вдруг стало тяжело дышать. Легкие у нее горели; невидимый огонь препятствовал дыханию.
- Черт бы его побрал! Оркестр вот-вот начнет церемонию. Как я буду оправдываться перед Его величеством? Занимайте свои места. Момент, дайте на вас взглянуть. Боже мой! Леди Морианна! У вас юбка сзади подтянута чуть ли не до колен! А где вы взяли эти невообразимые туфли? Прячьте ноги под столом.
Джефри умелой рукой поправил одежду Мейгри, мельком взглянул на мужчин.
- Будет ли позволительно попросить вас, Данха Туска, раздобыть наряд, нижняя кромка которого не будет на три дюйма подниматься над лодыжкой?
Данха только что-то пробурчал. Он не стал затевать полноценный спор плохой признак для тех, кто его знал. Мейгри чувствовала себя все хуже; ужас наполнял ее. Вдруг по необъяснимым причинам она почувствовала, что не может войти в зал.
- Пожалуй, - слабо заговорила она, - мне не стоит присоединяться к процессии. Наверное... мне следует дождаться лорда Сагана...
Судя по лицу Джефри, он был близок к апоплексическому удару.
- Плохо уже то, что одного из вас не хватает, - истерично завизжал он, - и я и так, без сомнения, проведу завтра несколько неприятных минут, пытаясь объяснить это Его величеству! Если двоих не будет, жизнь моя кончена! Кончена! - Он промокнул рот надушенным платком. - Я тогда брошусь с балкона вниз головой!
- Ну и пусть, - вполголоса заметил Данха.
- Это не понадобится, Джефри, - вздохнула Мейгри. - Я просто предложила.
Она заняла свое место в выстраивающейся процессии, а Джефри все время крутился рядом на тот случай, если она вдруг решит улизнуть. Вся группа двинулась вперед, к огромным дверям с королевским гербом: сверкающая звезда, лежащий лев (символизирующий мирное правление Его величества) и девиз "Tolle me" - "Воспринимай меня таким, какой я есть".
Все двигались медленно, а Джефри задавал ритм взмахами платка. Раз-два, раз-два. Мейгри чувствовала себя, как каторжник на одной цепи с товарищами, которых ведут на смерть. Она не испытывала такого страха, высаживаясь на вражеский корабль. Мальчик с флагом Стражей, возглавлявший процессию, подошел ко входу в зал. Два лакея в напудренных париках и бархатных ливреях с поклоном широко распахнули двери.
Оттуда вырвались свет, тепло, смех. Барабанная дробь, которой начинался марш Золотого легиона, взволновала кровь Мейгри и повлекла ее вперед. Смех и разговоры смолкли, уступив место шорохам, шепоту, скрипу кресел и шелесту, с которым несколько сотен людей поднялись с мест. Исключение составляли существа, не имевшие ног; в этом случае они выказывали свое уважение другими приличествующими поводу способами.
Мейгри вошла в зал под мерные звуки марша, в то время как сердце у нее стучало неровно, сбивчиво. Ей показалось, будто она вошла в горящий дом. В зале стояли огненные завесы, а раскаленный воздух был наполнен ядовитым дымом. С трудом дыша, она продолжала шагать впереди эскадрильи мимо рядов сервированных хрустальной посудой столов, мимо улыбающихся, перешептывающихся и аплодирующих Стражей, многие из которых беззаботно поднимали бокалы с шампанским.
Дерек должен был шагать впереди нее. Как командир он имел на это право. Никто не выразил недоумения или разочарования из-за его отсутствия. Его недолюбливали: его угрюмая суровость отбрасывала тень на любое празднество. Мейгри подумала, что Джефри пока нет надобности бросаться с балкона.
Будучи второй по старшинству, она вела свою небольшую эскадрилью по центральному проходу, мимо рядов ликующих людей, к головному столу, столу Его величества. Хорошо, что Мейгри делала это уже не в первый раз. Приблизившись к головному столу, она повернулась лицом к толпе, ожидая прибытия короля, сама не понимая, как ей удалось дойти.
Брат оказался рядом с ней; его тонкие пальцы скользнули по ее руке.
- Мейгри, у тебя ужасный вид! Ты нормально себя чувствуешь?
Она взяла Платуса за руку. Ей вдруг вспомнились слова хоббита Фродо, сказанные верному Сэмуайзу на горе Дум: "Я рад, что ты здесь со мной, здесь, в конце всего сущего..."
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Свою страну ты, ...
дерзновенный,
Забрызгал кровью короля
священной.
Уильям Шекспир. Ричард П. Акт V, сцена 5
Последним под звуки фанфар вошел Его величество со свитой. Король милостиво кивал налево и направо в ответ на приветствия.
Амодиус Старфайер, которому было под семьдесят, за последние лет тридцать не слишком изменился. Его фамильные рыжие волосы поседели довольно рано; он их подкрашивал, чтобы избежать желто-оранжевого оттенка. Черты его лица были мягкими, слегка оплывшими, что постоянно придавало ему утомленный вид. Голубые глаза уже давно лишились огня, если он в них когда-то и был.