Похитителю Солнца стало немного легче, и он с головой окунулся в дела. К счастью, его обязанности обычно не требовали частого плетения заклинаний, поэтому никто не обратил внимания, что молодой эльфийский архимаг теперь практически и не маг вовсе. Помимо постоянных встреч и переговоров, ему и Ронину пришлось взять на себя заботу о других квел’дореях: многие отправлялись в Элун’аран, многие возвращались назад, немалая часть команд распалась, некоторые лидеры и организаторы по-настоящему сошли с ума из-за изменившейся магии Колодца. Среди квел’дореев царили полный хаос и дезорганизованность, многие попросту сидели в своих домах, не принимая никакого участия в происходящем. Позволять такое было нельзя: Даларану нужны были не только боевые маги для помощи дварфам и защитникам Лордерона, но и создатели амулетов, послы, организаторы, алхимики, строители. Этас встречался, уговаривал, терпел истерики, находил дело каждому по силам, заставлял поверить в себя и свою нужность Кирин-Тору. Выматывался так, что вечером просто падал в постель и терял сознание, времени и сил на грустные мысли не оставалось.
Ночью часто видел кошмары. Черные, влажно блестящие липкие щупальца выползали из Солнечного Колодца и тянулись к Этасу, двигаясь быстрее, чем он от них убегал. Хватали, облепляли тело, а потом медленно проникали прямо под кожу, заползая в кровяные сосуды, обвиваясь вокруг костей, заполняли собой желудок, текли вверх по пищеводу и, наконец, вырывались наружу через рот. Этас просыпался оттого, что его выворачивали наизнанку рвотные спазмы.
Реже видел своих родных, превратившихся в зомби и жуткими хриплыми голосами призывавших присоединиться к ним. Главным среди них был Лират: его длинные золотые волосы, превратившиеся в грязные пыльные сосульки, были собраны в высокий хвост, украшенный когда-то подаренной Этасом заколкой-амулетом. Он весело улыбался серыми губами, в уголке которых шевелился белый червь, и махал своему кузену рукой, на которой плоть гнила, местами обнажая кости.
- Рыжий, идем, - звал Лират.
- Этас, ты заставляешь меня ждать, - вторила ему мама, глядя на сына пустыми глазницами. Она говорила строго, но Этас знал, что она просто пытается скрыть, что соскучилась.
Остальные чаще молчали и просто смотрели. Когда рыжий получил известие, что Сильвана точно убита, средняя из сестричек Ветрокрылых тоже стала появляться в его снах. Когда однажды он увидел среди мертвых родных и Верису, Этас проснулся в ужасе и, превозмогая омерзение, отправил ей вестника: бледная обезьяна выполняла какое-то поручение Ронина, для чего ей нужно было отправиться в Южнобрежье, а в тех краях теперь нередко лютовали орки, да и Плеть могла отправить отряды. Получил в ответ весьма грубую рекомендацию не мешать ей работать и успокоился.
Этас вскоре свихнулся бы от постоянного общения с охваченными неуправляемыми эмоциями эльфами, ведь его собственная и без того не выдающаяся сдержанность тоже пострадала после осквернения Колодца. Но у него были две отдушины в то время: шумные и яростные ссоры с Верисой и мысль о том, что скоро Крас закончит свои исследования, вернется, и все будет в порядке.
Все в порядке – это, конечно, Этас размечтался, но вскоре действительно стало полегче. Сначала полностью исчезло ощущение проникшей в тело и наполняющей воздух липкой мерзкой магии. Как он потом узнал, достичь этого получилось только ценой уничтожения Солнечного Колодца. Заклинания стали ощутимо слабее, но между меньшей силой заклинаний и невозможностью их использования вообще, Этас выбирал первое.
Крас вернулся в Даларан, и рыжий едва удержался от порыва кинуться ему на шею. Наставник, может быть, всего лишь добродушно посмеялся бы над излишней эмоциональностью своего помощника, а вот свидетели такой сцены не замедлили бы почесать языками. После того как Этас получил ранг архимага, Крас намекнул ему, что свои амурные дела нужно вести не привлекая внимания общественности, участие в шумных оргиях уже не по статусу, надо быть осторожнее. Если до этого даларанские сплетники склонялись к мнению, что своему любовнику Крас шляться по мальчикам и девочкам чуть ли не каждую ночь не позволил бы, то когда Этас стал вести себя паинькой, вывод был сделан оригинальный. Пресловутое «карьеру через постель» Этас в лицо слышал только от Верисы, но до него не раз доходили высказывания, что Крас благородно ждал, пока его хорошенький ученик не перестанет от него полностью зависеть, а сам Этас теперь спит с ним из благодарности или вследствие тайной многолетней влюбленности. То, что Крас был женат, никого не волновало: с его женой никто не был знаком, потому ее и не принимали в расчет. Рыжий не знал, как реагировал на такие слухи наставник, но его самого они бесили невероятно, и давать им пищу он категорически не желал.
Против Плети, наконец, начались нормальные военные действия. Работы хватало, а Этас чувствовал невероятное облегчение, что за всех эльфов из команды Краса и других, потерявших лидеров и не знавших, к кому обратиться с проблемами, теперь несет конечную ответственность не он. Крас, как всегда, периодически куда-то исчезал, и Этасу с Ронином все равно приходилось самим принимать по десять тысяч решений разной степени важности в день. Но рыжий, по крайней мере, был уверен, что когда он по возвращении наставника отчитается ему о проделанной работе, тот скажет, что все в порядке, или укажет на конкретные недоработки. Похититель Солнца занимался самыми разными вопросами, все чаще на него вешали выбивание достаточного количества продовольствия и контроль за тем, чтобы молодых и необученных магов не заманили в боевой отряд ушлые агитаторы союзников. Этас принимал меры, чтобы в группе беженцев, направлявшейся на целой флотилии под патронатом Кул-Тираса в безопасные земли Калимдора, оказались в том числе и лояльные Красу эльфы. Беженцев возглавляла та самая многообещающая ученица Антонидаса, подружка принца. Она могла в будущем начать играть серьезную роль в политике, создав базу Альянса на другом континенте, так что в отношения с ней и ее приближенными нужно было делать инвестиции уже сейчас.
Тем временем, предводитель нежити принц Артас сминал силы защитников легко и небрежно, как капризный ребенок – тарелки с кашей и прочей невкусной едой со стола. Он подошел к стенам Даларана вплотную, покрутился возле купола, побросался угрозами и собирался отходить. То ли планировал начать подготовку к долгой осаде, то ли решил поискать более доступную добычу. Однако стареющий глава Кирин-Тора Антонидас… Может быть, впал в маразм, а, возможно, имел какой-то сложный неожиданный план, не сработавший по досадной случайности - кто ж теперь знает? Старик подошел к краю купола вплотную и, по словам выживших очевидцев (Этас не присутствовал при событии лично), решил прочесть безумцу нотацию о правильном поведении, вере в Свет и сыновней почтительности. Дальше версии расходились: одни утверждали, что Антонидас сам решил вступить в схватку с Менетилом, другие же были уверены, что это рыцарь смерти каким-то неизвестным заклинанием вытащил длиннобородого умника за защиту купола и вынудил сражаться. Но итог был один: Антонидаса больше не было в живых.
То, что происходило с Кирин-Тором дальше правильнее было бы назвать одним словом – хаос. Когда Этас вернулся с очередной встречи (телепортация в военное время была и остается самым безопасным способом перемещения, рыжий уже со счета сбился, сколько не владеющих магией армейских шишек ему пришлось «прихватить за компанию», зато тех, кто сказал хотя бы пару слов благодарности, он мог бы пересчитать по пальцам), на месте его родного города были руины, захваченные нежитью. Даларан был разрушен неизвестным заклинанием невероятной силы, магические опоры, к которым был привязан защитный купол – тоже, поэтому немертвые совершенно спокойно вошли в город добивать выживших. Многие чародеи успели перенестись в Стальгорн и другие оснащенные телепортационными площадками города, но жертв было тоже не мало. К счастью, ни Краса, ни Верисы в момент разрушения в Даларане не было.
Кирин-Тор был в панике. Собрать и организовать выживших уже не удавалось: чародеи предпочли прибиться к армиям союзников, а не искать всей толпой приюта в одном месте. Во главе чародейского государства, если его еще можно было называть этим словом, встал Ансарем Руноплет - как оказалось, один из Совета Шести, обосновавшийся пока в Серебряном Бору. Рыжий какое-то время работал с ним напрямую (не понравилось: очень нерешительный и неприятный человек), а потом появился Крас, и дела пошли по прежней схеме.