— Не беспокойся, — говорил мне Дентон. — Они правы, уровень кредита слишком высок — но страна из–за этого не обанкротится. Ради бога, посмотри на Герба, он так глубоко запустил руку в зад федерального резерва, что понадобится десять тонн динамита, чтобы извлечь ее оттуда.
— Думаю, я хотел бы часть акций перевести в ликвиды, — сказал я, как всегда восхищаясь образностью его выражений. — Понемногу там–сям. Ничего особо солидного. Я наслушался всяких историй и мне не очень понравилось, что я узнал. Это флоридское дело, например…
Дентон рассмеялся и так сильно хлопнул рукой по столу, что не только я подпрыгнул от изумления, но и Аннет вбежала в офис посмотреть, что случилось.
— Все в порядке, милая, — поспешно сказал Дентон, тепло улыбнувшись ей. — Просто я по обыкновению невоспитанно высказывал свое мнение.
Она засмеялась и погрозила ему карандашом, прежде чем выйти из комнаты.
— Вы заработаете сердечный приступ, если не будет вести себя поосторожней, — кокетливо сказала она и закрыла за собой дверь. Я обернулся, хотя она уже вышла, — меня удивила интимность их краткого диалога, — а повернувшись обратно, увидел, что Дентон смотрит на дверь со щенячьим восторгом.
— Дентон, — осторожно сказал я, пытаясь привлечь его внимание, — Дентон, мы говорили о Флориде.
Он посмотрел на меня, точно не вполне понимая, кто я такой и что здесь делаю, помотал головой, как мокрая собака, отряхивающаяся после дождя, и вернулся к разговору.
— Флорида, Флорида, Флорида, — мечтательно пробормотал он, точно пытаясь вспомнить, что значит это слово, а затем: — Флорида! — вдруг завопил он без видимых на то причин. — Говорю тебе, не беспокойся из–за Флориды. Ты ведь знаешь: что там случилось — это крупнейший финансовый провал в истории так называемого «солнечного штата», а здесь, в Нью–Йорке, где крутятся настоящие деньги, знаешь, кого это может волновать?
— Кого? — спросил я, хотя наперед знал, что́ он собирается сказать.
— Никого, — заявил он. — Вот так–то. Никого вообще. Ни единую живую душу.
Я нахмурился:
— Не знаю. Я слышал, здесь может произойти то же самое.
Я не собирался пускать все на самотек, когда на карту поставлена моя финансовая стабильность.
— Послушай, Матье, — потирая глаза, медленно сказал он, точно разговаривал с ребенком. Что мне всегда нравилось в Дентоне — это его непоколебимая вера в себя и то, как он высокомерно отделывается от тех, кто в нем сомневается. — Хочешь знать, что стряслось во Флориде? Я тебе скажу. Не знаю, что у тебя за источники или откуда ты получаешь информацию, но уверен, что они паникуют напрасно. Там, во Флориде, в последние годы лет практически повторился земельный бум в Оклахоме. Любой оборванец с десятью центами в кармане скупал землю, точно она скоро выйдет из моды. Я могу тебе кое–что рассказать, но это совершенно секретная информация, поскольку я получил ее от одного парня в Вашингтоне, я думаю, мы оба прекрасно понимаем, о ком речь, так что это не должно выйти за пределы комнаты, но дело в том, что последние несколько лет инвесторы финансировали больше земельных участков под строительство домов во Флориде, чем есть семей во всех Соединенных Штатах Америки. Что ты об этом думаешь?
Я засмеялся.
— Ты шутишь, — сказал я, хотя о таком не слышал и не был полностью убежден в достоверности этих сведений.
— Это правда, друг мой, — заявил он. — Флорида — один из самых слаборазвитых штатов, и в последние десять лет люди начали это понимать. Но они продают, продают, продают и продают — пока не продадут все. И знаешь, что они делают потом? Продают снова. Миллионы и миллионы участков под застройку, для которой там не хватает места; но, что еще хуже, в целой клятой стране не найдется людей, чтобы их заполнить, даже если удастся переселить всех до единого во Флориду, что, — он фыркнул и откинулся на спинку кресла, — еще менее вероятно. Знаешь ли ты, что если все мужчины, женщины и дети Америки внезапно переберутся во Флориду, земля перекосится, и мы все улетим в открытый космос?
Я растерялся, глаза у меня нервно забегали.