Особенность торпед "Змееносцев" заключалась в их принципе запуска. Обычно на носу корабля имелось шесть торпедных аппаратов, по одной торпеде в каждой пусковой шахте. Однако у "Змееносцев" было всего две такие шахты, по три торпеды в каждой. Все они выпускались с разницей в три минуты, чтобы дать предыдущей отдалиться на оптимальное расстояние. Когда все три торпеды оказывались в полете к цели, начинала действовать система, отслеживающая их передвижение.
Первая торпеда взрывалась на расстоянии пятнадцати километров до цели. Ее особое устройство позволяло увеличить мощность взрыва в несколько раз, благодаря чему выделяющийся поток света ослеплял любые сенсоры. Это позволяло второй торпеде беспрепятственно найти себе путь, среди хаотичного неприцельного заградительного огня. Без каких-либо приборов наблюдения или отслеживающих устройств, сбить торпеду в космосе во время полета на пиковой скорости было невозможно. И благодаря этому вторая торпеда попадала в противника, вызывая максимальные разрушения на обшивке. Смыслом всего этого было разрушение структуры брони цели, чтобы последняя, самая мощная торпеда нашла себе путь в нутро корабля, где она взрывалась, практически полностью уничтожая корабль изнутри. Малые корабли от такого взрыва попусту лопались, словно шарики в которые закачали слишком много воздуха, а более стойкие и опасные противники после такого становились практически небоеспособными. Обескровленные корабли уже добивались бомбардировщиками или вступившими в ближний бой крейсерами.
Капитан Оллан Хек был счастлив служить на таком корабле, он был его гордостью, его ребенком. Он был очень добрым командиром, прощающим многие ошибки экипажа, но не терпящим ленивых работников. Первые матросы пытались пользоваться добротой капитана, тайком провозя на борт контрабанду или распродавая казенное имущество, которое якобы списывалось на лом. Все они теперь были с позором вышвырнуты из космического флота и пытались наскрести себе на жизнь, работая в доках, где за ними, по настоянию капитана, постоянно следили начальники.
За всю свою жизнь Оллан не участвовал ни в одной битве. Он проходил ежегодные проверки, принимал участие во многих учениях, но еще ни разу не оказывался в горниле битвы. Теперь капитан смог участвовать в Охоте, которая, как он считал, вскоре перерастет в масштабную битву. Оллан читал десятки книг по тактике и нередко в них описывались случаи, когда два флота, размерами превосходящие любые мыслимые армии, налетали друг на друга и принимались уничтожать противника. И во время чтения он представлял себя там, среди тех героев. Вот он стоит на капитанском мостике, на нем форма адмирала, а вот он отважно бросается отбивать абордаж врага, его меч ярко сияет, вокруг полыхают выстрелы, а он подобно героям этих книг, прорывается сквозь строй врага, обращает его в бегство.
Но сейчас, когда он столкнулся перед печальным битвы фактом, он слегка нервничал. Ему уже передали, что его корабль оказался под прицелом противника, чертовы чужаки применили довольно необычное оружие, чтобы уничтожить его бесценный корабль. Разумеется, Оллан сразу же приказал сменить курс, маневровые двигатели заработали на полную мощность, генераторы взвыли, обшивка натужно заскрипела от ужасающей нагрузки. Но корабль не собирался так легко поддаваться прихотям людей. Сейчас главный минус "Змееносцев" угрожал самому существованию "Золотого змея", они просто не успевали сменить курс до того, как атака противника настигнет их.
– Ну что там у нас?!
– Мы все еще корректируем курс, капитан. Но получается тяжело. Маневровые двигатели правого борта не выдерживают нагрузки, через тридцать секунд придется их отключать, или мы вообще потеряем возможность использовать их.
– А что с генераторами? Техники, наконец, разобрались с перепадами мощности?
– Да, сэр. Через тринадцать минут все будет в порядке, и мы сможем запустить их на полную мощность.