— Хватит, — не выдержал наконец Олег. — Тебя послушать, так надо брать верёвку, идти к дубу и вешаться на суку.
— Зачем вешаться? — удивился Всеволод. — Ордынцы тебя сами повесят, если тёпленьким возьмут.
Светозар хмыкнул.
— Ты молод и делаешь неправильные выводы, — продолжил Всеволод. — Я говорил всё это не для того, чтобы ты духом пал, а скорее наоборот. У каждого из нас есть матери, сёстры, дети. Мы не должны думать о себе, не должны прятаться по лесам. Мы должны стоять насмерть, стоять с решимостью, но не ради подвига, а потому, что все кого мы любим умрут, если мы не выстоим.
— Хорошие слова, — подтвердил Светозар.
Только сейчас Олег понял, что вся опушка, где они расположились, давно затихла, внимая словам Всеволода.
— Смерть врагам! — выкрикнул кто-то за соседним костром.
— Смерть врагам! — подхватили за другим.
— Ура-а-а-а! — закричали по сторонам.
Слышно было как смыкаются кубки и кружки. Кто-то затянул песню, другие подхватили. Слушая сказ о том, как тяжело горюется дивчине без возлюбленного. Олег думал совсем не о деревенских девках, за одну из которых его хотела посватать мать до того, как его взяли в поход. Он почему-то подумал об Анне. О том, как сейчас ей, наверное, тяжело. Помогать и матери по хозяйству, и батрачить на Старую Каргу. Вдруг он отчётливо увидел в глубине своей фантазии её остывающее маленькое синее тельце… Он постарался отогнать от себя это наваждение, но оно преследовало его. Именно тогда к нему пришел глубинный и ужасный смысл речи Всеволода. Он понял, что не хочет жить в мире, где войско князя не выстоит, и пусть его зарубят, но он не отступит назад. Лучше не видеть, того, что будет, если они потерпят поражение в этой битве.
ГЛАВА 42. Попутчики
Солнце уже село за горизонт, когда к костру Барая вышел один из разведчиков, посланным им вперед.
— Доброй ночи, господин, — кивнул он.
— И тебе не хворать, — поднял на него глаза Барай. — Что ты видел?
— Как ты и говорил, дорога идёт прямо через чащу. Через лес течёт река. В одном месте можно пересечь её вброд, так обогнуть деревни. Но не мы одни этой дорогой пользуемся. По ней ещё идут люди.
— Что за люди? — насторожился Барай.
— Четверо, верхом. Три женщины, и одного я не рассмотрел, он был в плаще и с накинутым капюшоном. Все явно не из этих мест. Плащ того, кто скрывает своё лицоотливает шёлком. На всаднике нагрудник из металла и вычурный меч, такого здешние кузнецы не куют. Кожа одной из женщин темна, как у племен с Серных гор.
— Я понял, — кивнул Барай. — Можешь идти к остальным.
Разведчик поклонился и поспешил покинуть своего хана. Оставшись один, Барай думал… Соблазн напасть на путников был велик. Но путники были странны. Что если это уловка ведьмы. Ворон не так давно посещал его и сказал, что нельзя никого и пальцем тронуть до того, как они схватят Каргу. Барай решил, что как бы то ни было, четыре человека вряд ли могут составлять угрозу, а вероятность быть обнаруженным ещё слишком велика. Поэтому пока, но только пока, они продолжат свой путь, как ни в чём не бывало, поглядывая за попутчиками.
***
— За нами следят, — поделился своими наблюдениями Ганс, когда группа стала на ночлег.
— Давно? — спросила как бы невзначай Кольгрима, поправляя палкой угли в костре.
— Как мы вышли из болот. Ночью человек подходил совсем близко к лагерю, видимо наткнулся на нас впервые. Я как раз караулил стоянку и слышал явно человеческие шаги, которые затем удалились, и через какое-то время услышал цокот копыт. Потом, когда мы шли по прямой дороге, я почувствовал на себе взгляд и обернулся, тогда я увидел силуэт человека на лошади свернувшего сразу в чащу. И теперь, когда я ходил за прутьями для костра, то заметил следы человека и лошади. Скорее всего он наблюдал за нами, а когда я пошёл в его сторону, отошёл дальше. Могу поспорить, он сейчас на каком-нибудь ближайшем холме следит за нашим огнём.
— Если он дальше пойдёт за нами, то скорее всего утром сначала подойдёт к месту стоянки, чтобы убедиться, что мы все ушли, — флегматично предположила Кольгрима. — Я могу оставить заклятие-ловушку, чтоб его парализовало на денёк.
— А если его найдут дикие звери? — насторожилась Олетта.