Соскакивает она с коня, ловко так, шлем с головы снимает и батюшке моему кланяется, на меня не глядя совсем:
— Долго я думу думала, царь Сила Григорьевич, да только видимо нет мне другого пути. Прими меня царь дочерью своей, да разреши идти с сыном твоим Мстиславом к алтарю под венец.
Тишина во дворе наступила, слышно как мухи жужжат… Батюшка рот приоткрыл, приветственные слова сказать, да так и застыл. Матушка явно голосить начинать раздумывает, только побаивается. А я уже точно определился, что на лице своем изображать буду. Вот именно-то, что в душе сейчас и происходило — возмущение размеров с башню, с гору, с … Огромных размеров возмущение! Меня, выходит, спросить совсем без надобности оказалось? Нет, я вообще согласный жениться, но это не значит, что меня можно вот так вообще и не спрашивать! Да и кто знает-то что я согласный, я же не говорил никому. А тут что получается?!
А царевна продолжает деятельность бурную развивать:
— Батюшке я весточку послала, но он для скорой дороги стар уже. Только к утру приедет. Тогда можно и свадьбу играть.
Матушка моя голосить раздумала, глаза удивленно распахнула, и дрожащим голосом переспросила:
— Уже завтра утром?
А Варвара Фёдоровна:
— Да, раньше папенька прибыть не сможет.
У матушки голосок еще больше задрожал:
— А праздник? А гости-то как же?
Тут батюшка мой, видимо, просчитал в голове, что больше желающих составить счастье мне семейное за забором не стоит и вряд ли в ближайшем будущем нам грозит наплыв невест. Поэтому решил, образно выражаясь, взять быка за рога, схватить за хвост устройство личной жизни чада своего единственного, пока имеющаяся в наличии невеста не передумала:
— А и правда, чего тянуть-то, если уж решили все? А гостям сей же час пошлём гонцов, пусть поторапливаются.
Матушка моя тут тоже быстро сориентировалась, и в панику организационную впала:
— Пир готовить надобно! Наряд праздничный кроить! Ох, не успеем до утра-то…
И давай девок гонять. А я быстро в комнатку свою задом попятился, чтобы под шумок исчезнуть с глаз их подальше и погрузится в глубокую топь обиды на полное безразличие к моим чувствам и желаниям. От матушки с батюшкой я ничего подобного не ожидал — хоть бы спросили, люба ли мне эта царевна?! И тут, нечаянно, угораздило меня на девку задом налететь. Она вскрикнула, матушка меня заметила, сигнал подала. Сцапали меня под белы рученьки с двух сторон и к портняжкам нашим потащили, мерки снимать и наряд свадебный шить-кроить.
А батюшка царевну в залу повел, не иначе как снова поить вином будет, чтобы не одумалась раньше времени.
Стою я, губки надувши, что весь такой неспрошенный, только дела никому до моих губок нету, притащили мои наряды имеющиеся, то в одно меня чуть ли не силой запихнут, то в другое. До утра же точно сшить ничего нового не успеют, это и ежикам лесным понятно. Так что крутят меня и вертят, как куклу деревянную, бездушную:
— Туточки мы вот так, туточки мы вот эдак, а тут вышивку, а тут пуговку, а тут бантик присандолим…
А я ж не кукла, не полено какое, и у меня душа болит от обращения подобного! Чуть слезы из глаз не льются, а маменька вместо того чтобы чадушко свое пожалеть, за пироги переживать принялась.
— Тесто же надо в квашни залить! — и выбежала девкам задание новое дать.
Тут мне совсем горемычно стало: попользовали и бросили, женят желания не спросив, так еще матушка родная кинула в последний холостой день и на тесто сменяла! И решил я им скандал на пиру свадебном устроить такой, чтобы все запомнили. Так что далее я не обиды в себе лелеял, а злобу накапливал, чтобы на завтра храбрости хватило.
Ночь всю не спать хотел, а как медведь ярморочный в клетке, по горнице своей метался. Правда сморился все же, поспал маленько, но с рассветом уже был готов к битве за права человеческие, нагло попранные.
Вот вхожу я, после молебна утреннего, весь такой нарядный и воинственный в залу пиршественную. Расстаралась матушка моя, столы от яств ломятся, и с нарядами успела все продумать, и себе и батюшке. Невеста моя уже сидит за столом отдельным, пустым, как положено. За спиной у нее ясельничий стоит, молодой да пригожий, из ее дружины славной, от злых чар охраняет. Вот я к ней усаживаюсь рядышком и готовлюсь скандал учинять. А царевна мне, тихо так на ушко, с придыханием интимным:
— Что Мстиславушка попка отболела? Это хорошо. А то ночка то у нас с тобой сегодня длинная.