Нпадение на норманнов было сделано с двух сторон: с одной напали на них французы и бургундцы под начальством храбрейших людей Франции, с другой — бросились на них граждане; последние, побуждаемые благочестием, с радостью проливали кровь за спасение святого города. Несмотря на то, норманны сопротивлялись долго и упорно, сражались как люди, приученные военной наукой и храбростью выходить победителями из множества сражений. Но среди жестокого боя их с бургундцами и французами на них напали с тыла граждане Шартра; будучи не в состоянии выдерживать долго это двойное нападение, после жаркой схватки они уступили поле сражения с потерей 6 или 7 тысяч человек.[69]
Преследуемый Рольф вернулся с большей частью войска вЭтамп. Другая часть направила путь в Лош в Турени и расположилась там станом на горе. Эбло, граф Пуату, пришел уже после сражения. Он был очень недоволен, что не отложили нападение до его прихода. Герцог Ричард и граф Роберт, купившие победу дорого и с великими усилиями, указали ему норманнов, ставших станом на вершине торы близ Лоша. «Там, — говорили они, — еще остались для него лавры». Графу Эбло также хотелось отличиться победой; в ту минуту он пошел туда и напал на норманнов со стрелами и дротиками. Они защищались храбро таким же оружием. Несколько раз он старался взобраться на гору, и каждый раз его отражали. Чтобы со всех сторон запереть их стеною, граф велел принести палисады, употребленные норманнами при осаде Шартра. Неприятели отняли их и сами оградились тыном. В отчаянии Эбло позвал на помощь Ричарда. Они окружили гору войском, со всех сторон и построили укрепления. Неприятели держали совет, как выйти им из такого опасного положения. Ночью, когда все стихло, некоторые из них пробрались через стан и укрепления французов. Благополучно совершив этот переход, они сильно затрубили в рога: в ту же минуту норманны пустились с горы бегом, со страшным военным криком. Французы, пробужденные шумом от сна, вообразили, что пришел Рольф со всем войском на выручку своим. Темнота ночи, испуг, смятение увеличили беспорядок во французском стане. Граф Ричард и герцог Роберт, как ни были неустрашимы, но в общей суматохе лишились всякого присутствия духа и не знали, что делать, от страха и недоумения.
Победа небольшой толпы изнуренных голодом норманнов над такими знаменитыми вождями и их многочисленным войском подавала потом повод к насмешкам и приводила в стыд этих господ. Французы, едва оправясь от изумления и образумившись при виде истинного положения дел, бросились преследовать бегущих. Но эти уже дошли до берега Эры, встали там станом в болотистой стране и построили себе страшные укрепления из ободранных трупов убитых лошадей, волов, ослов, коз и овец. При виде такого ужасного вала французская конница в страхе отпрянула назад: сами лошади почувствовали омерзение. Норманнов оставили в покое. Они дошли потом до своих судов и вернулись счастливо в Руан.
Рольф, несмотря на потери при Шартре, в таких же силах, как прежде, приготовился к новому походу, возобновил войну и свирепствовал жестоко в стране: мужчин убивал, женщин уводил в плен, разорял церкви и опустошал все. Внушая ужас таким образом действий, он хотел этим облегчить себе победу над упавшим духом французов и принудить их покориться. Во Франции не предвидели ничего другого, кроме верной погибели. Прелаты, графы обвиняли в медлительности короля; народ умолял их сжалиться над христианством и даровать спокойствие стране. Карл Простой созвал чины. Они советовали ему включить мир с норманнами.[70]
Карл сообщил чинам предложения, какие хотел сделать Рольфу для открытия переговоров с ним. Чины одобрили их. Гольф уже состарился, и ему надоела постоянная странническая жизнь, которую он вел целых сорок лет в беспрестанных морских походах и войнах. Король предлагал ему всю страну от рек Эры и Эпте до моря и маленькой речки на самой границе Бретани. По другим, все пространство земли между морем, Понтье, Бретанью, Шартром, Меном и Бове, вместе с прекрасной и плодоносной страной, которая называлась потом Нормандией и ныне одна из лучших частей Франции. Чтобы прочнее привязать его к королю и выгодам Франции, предлагали ему в супруги побочную дочь короля, Гизелу, 15-летнюю принцессу,[71] с условием принять св. крещение и жить в мире с Францией.
Предлагаемая страна в продолжение целого столетия была обыкновенным пристанищем викингов и оттого очень разорена и безлюдна; на прежних пашнях росли леса. Заметив это, Рольф сказал, что там не найдет пропитания для себя и войска. Решились, несмотря ни на какие пожертвования, жить в постоянном мире с этими норманнами; для этого оставалось одно средство — принять их в число подданных Франции; потому предложили Рольфу в придачу Фландрию. Эта была для него болотиста. Наконец вместо Фландрии уступили ему Бретань, как зависимую лену, так что Беренгер, владелец Рейна, и Алан, герцог Дольский, должны были присягать в верности герцогу Нормандскому, как феодальному властелину.
Рольфу предоставлялось управление герцогством с неограниченными правами; он должен был владеть им, как наследственной собственностью (odal); подобно другим владениям того рода, оно могло переходить от него к потомкам, даже и женского пола; он обязывался нести для короля воинскую службу и присягнуть ему в верности; напротив, король, со своей стороны, обеспечивал ему спокойное владение герцогством.
Французский король Карл Простой, Роберт, герцог Франции и граф Парижский, графы королевства, архиепископы, епископы и аббаты клялись святой католической верой в подтверждение этого дара и обеспечили Рольфу все преимущества в уступленной ему стране. Это происходило в Сен-Клере, на реке Эпте, где король виделся с Рольфом для торжественного заключения договора и пригласил вельмож государства присутствовать на этом свидании. Когда бароны Франции подвели Рольфа к королю для принятия присяги, взоры всего собрания обратились на северного вождя: предубежденные в его пользу мужественною, прекрасною наружностью, все в один голос вскричали: «Такой человек достоин великого герцогства!»
Рольф присягнул королю в верности и в знак подданства вложил свои руки в руки Карла. Северный вождь, Герберт, получил от короля графство Сенлис; другому, Герло (или Гелло), одному из знатных соратников Рольфа, дано было во владение Мон-де-Блуа. Этот Герло был отцом Теобальда Старого, у которого был сын Одо, граф Шампанский, а от него все позднейшие графы Шампани.
В радости, что спас свое королевство и примирился с храбрыми норманнами, король вернулся во внутренние области Франции. Рольфа проводил герцог Роберт в Руан, где этот новый подручник вскоре крещен был архиепископом Франко в присутствии многих французских вельмож, принят от купели герцогом Робертом и наречен по имени своего крестного отца. В первые семь дней после того носил он новую одежду новообращенного и, по совету архиепископа Франко, жаловал поместьями церкви и монастыри в знак того, что впредь будет таким же добрым христианином, как прежде был великим викингом; в первый день одарил он поместьями церковь Богородицы в Руане, на другой день — церковь Богородицы в Байе, на третий — церковь Богородицы в Эвре, на четвертый — церковь Сен-Мишель-сюрте- Мер, на пятый — церкви св. Петра и св. Одени в Руанском предместье, на шестой — церковь св. Петра в Жюмьре, на седьмой — монастырь Сен-Дени. Кроме последней, все эти церкви находились в его герцогстве. Потом он разделил землю между товарищами, из которых одни были норвежцы, другие — шведы и датчане. Этот дележ производился по северному обычаю: каждый участок отмеривали веревкой; даже сейчас многие места в Нормандии сохранили имена северных воинов, бывших их владельцами. В ставке Рольфа находилось много молодых людей живого и беспокойного характера, которые не поселились у него, а еще хотели искать приключений; таких одарил он лошадьми и оружием. Удовлетворив справедливые требования всех и каждого имуществом и владениями, он направился с большой свитою во Францию и там с великой пышностью праздновал свою свадьбу с принцессой Гизелой. Его примеру последовали другие норманны и женились на француженках и бургундках.
69
«Поле перед воротамии города Друеза, где побеждены были норманны получило название