– Вот именно, – мужчина дунул на окно и протер его пальцами, – и какие впечатления у тети Маши, целыми днями смотрящей криминальную хронику, складываются? Прячется! Денег нахапал и прячется. А если прячется, значит боится. Посодют его или убьють, – старушечьим голосом проскрипел собеседник Могилы, – но это всё не о том. А вот о чем, – мужчина открыл дверь в сени и кивнул на здоровенный черный целлофановый пакет, лежащий на полу, – это труп. Труп в наше время найти легко и просто. Сто баксов – и ты в любом московском морге получишь жмурика, отдаленно похожего на нашего клиента. Что я собственно и сделал. Главное – его сюда привезти по-тихой. Сейчас тетя Маша в магазине. Она уже привыкла, что наш с тобой клиент куда-то уезжает примерно в это же время и возвращается где-то… – мужчина посмотрел на часы, – где-то после обеда. Для нее это уже некая константа. Но сегодня все будет по-другому. Она увидит машину клиента и тебя, который потащит, – он пнул мешок с трупом, – нашего нового мертвого друга в баню. Через несколько минут она услышит выстрелы. Выглянет несколько раз в окно и увидит спешащего вдоль забора высокого мужчину в длинном кожаном пальто и черных очках. Наверняка, – мужчина рассмеялся, – она вспомнит, что такой портрет она видела в своей любимой криминальной хронике. В ее мозгах это и будет убийца, которого все разыскивают. А потом баня загорится, и тогда тетя Маша возьмет трубку и наберет две заветные цифры. Вначале приедет милиция, потом пожарные, потом врачи. Разбирая обгоревшие доски, будет обнаружен изуродованный пожаром труп. Начнется опрос свидетелей, Вот это и будет бенефисом тёти Маши. Я уже предвкушаю этот монолог, – мужчина хихикнул, – Станиславский поверит и про прячущегося московского коммерсанта, и про убийцу в кожаном плаще и во все остальные фантазии тети Маши. Поверит и зафиксирует это в протоколе.
– А как же опознание там… Генетическая экспертиза? – не поверил Богдан.
– Не смеши сам себя, Богдан, – остановил его мужчина, – сколько твоих друзей опознали по зубной карте несуществующего дантиста, расплавленным золотым цепочкам, часам и остаткам брючного ремня? Себя-то наконец вспомни, с миром упокоенного под гранитной плитой с портретом в боксерских перчатках. А родным, поверь мне, будет не до этого. Они уже будут думать, как бабки этого коммерса пилить, а бандиты, которые его грохнуть хотели, будут между собой разбираться, кто кабанчика бодрого завалил, и шмалять друг друга. И останется всё это фантазией, записанной со слов тети Маши верно. Свидетель, Богдан, в нашем деле главное – надежный свидетель. Старушка – божий одуванчик, пенсионер с собачкой, маленькая девочка с бантиками – вот наш главный козырь. Они не настолько умны и корыстны, чтобы врать. Глупым у нас верят, а умных подозревают. У каждого глупца есть фантазия. Они за нас придумают всё, что нам надо. Громко и тихо в России исчезнуть нельзя. Когда тихо – возникнет много вопросов и будут искать. Если громко, то наверняка кто-то проговорится, ведь в громком исчезновении задействовано слишком много людей.
– Значит надо глупо? – рассмеялся Богдан.
– В твоем случае, наверное, так. Но с нашим клиентом немного по-другому. На, – он снял с подоконника спортивную сумку, – здесь шмотки нашего клиента и твой новый прикид. Пейджер на него не забудь одеть, я там сообщение хорошее написал от абонента «Шурик»: «Тебе край». Это для милиции и его друзей. Пускай ищут, с какого края ему прилетело, – он протянул Богдану, который уже склонился над сумкой пейджер.
– А это зачем? – Богдан вытащил из сумки черные очки.
– Тебе. Снег, очки… Не знаю, импровизация, – мужчина развел руками, – в общем, переодевай его, и как только тетя Маша возле забора появится, тащи тело в баню. А дальше всё по плану. Оставляю вас, не буду мешать. Вы без меня лучше справитесь.
– А вы-то куда? – Богдан нацепил на лоб очки и вытащил из сумки белую рубашку от Версаче и прикинул на себя, – маловата… А жаль.
– К нашему клиенту, – мужчина, поправив воротник на кашемировом пальто, натянул тонкие кожаные перчатки, – дам ему новый паспорт, документы на машину. Белорусская граница, Польша, а там Европа.
– А нам-то чего с того? Кроме денег, конечно, – Богдан опустил на глаза очки.
– Мне, если всё выгорит, удовлетворение, а ты, Богдан, реши для себя сам.
– Чего решать-то? – вздохнул Богдан, – Я вообще-то киллером был, братком. А сейчас как-то наоборот получается. Непривычно вроде как. Кто я вообще теперь?