– Ты не можешь принять, что у матери, кроме твоего отца могут быть другие мужчины, – женщина уперла руки в боки, – ты сама не живешь, и мне мешаешь.
– А, да, точно, я забыла, – Кристина на выходе из комнаты резко развернулась и облокотилась на дверной косяк, – у меня детская психологическая травма. Только знаешь, по-моему наличие папы не мешало тебе путаться с другими мужиками. Да, мама, нам надо разъехаться. Тебе пора уехать отсюда.
– Мне? – удивилась женщина.
– Да, мама. Ты же завела этот разговор. Значит ты готова жить самостоятельно. У тебя же есть врач, который что-то там открывает. Будете вместе… счастливы. Или, – Кристина посмотрела на маму.
– За виски сходи, – выдохнула женщина, – а к этому разговору мы еще вернемся.
– Вернемся. И не один раз. А пока, – Кристина махнула рукой, – хотя кому я вообще всё это говорю? Сейчас умоюсь схожу, и будет тебе и виски, и всё…
– Вообще-то я уже самостоятельная, – попробовала сопротивляться мать.
– Конечно! Пьешь же ты сама, – уже из коридора крикнула Кристина и исчезла в ванной.
3 глава - 2
Бюро судебно-медицинской экспертизы Департамента здравоохранения города Москвы, Тарный проезд, дом 3, 6 октября 2019 года
– В воскресенье-то, Кристина Яновна… – охранник укоризненно посмотрел на нее и открыл дверь, – после дня рождения…
– Работы много, Петрович, – Кристина зашла внутрь кабинета и плюхнулась на диван, – она сама себя не сделает, – девушка кивнула в сторону огромной стопки документов на столе.
– Понятно, – вздохнул охранник, – ну не буду мешать.
Он исчез, и Кристина облокотилась на спинку дивана, пытаясь собрать в своей голове мысли и чувства после вчерашнего дня и сегодняшнего утра, которое едва не закончилось в воскресных столичных пробках. Особенно раздражал ее разговор с Медведем. Нет, конечно Егор не подарок, а сплошной сюрприз, но он был честен с ней. Хотя, какая честность может быть между работником и работодателем? Она делает – он платит. А Медведь всегда был загадочным персонажем. Незаметно появлялся и незаметно уходил. И всегда с очередным трупом, которому нужно было придумать историю, в которой успешный и несговорчивый бизнесмен или слишком наглый бандит добровольно или совсем случайно решил расстаться с этим миром. И она придумывала. Каждый труп был по сути рассказ, в котором кто-то распахивал окно, и уже пробитой Медведем головой врезался в асфальт от несчастной любви. Или на огромной скорости, заснув за рулем, перелетал через отбойник на Ярославском шоссе и, врезавшись в бетонный столб, переламывал все кости от того, что этот жестокий мир не принял его, словно забыв, что Медведь пинал его ногами, когда тот отказался подписать очень кому-то нужный контракт. Нет, в акте, конечно, ни слова не было ни о несчастной любви, ни о жестоком мире. Всё это было в голове Кристины, в ее фантазиях, которые она сама придумывала, и в которые она сама верила. Ведь ложь только тогда станет правдой, когда ты сама в нее поверишь. А потом без этих историй было откровенно говоря скучно, и она продолжала придумывать их, и сама становилась убийцей, помогая Медведю скрыть преступление.
А что делал Егор? Кристина задумалась. Медведь убивал, она заметала следы, а что делал он? Что делал Егор Колычев? Возможно, он находил заказчиков. Вероятно, помогал потерять этих трупов среди бесконечной милицейской бумажной волокиты. Ну да, в принципе же он делец. Эдакий бизнесмен, для которого торговля историями для трупов – товар. Специфический, но довольно востребованный. Колычев как-то сам говорил: «Какая разница, от чего умер человек? Главное, его нет. Если его убили, значит его хотели убить. Значит это кому-то было нужно, и значит он это заслужил». Поэтому она и придумывала эти глупые и страшные смерти. Вначале ей казалось, что она оправдывает убийц, и Медведь с очередным мешком для трупов на плече едва не стал ее кошмаром, как то утро 5 октября, когда Тень кинул гранату в джип отца. Но Медведь просто выполнял свою работу. А что делал Тень? Он даже не прятал свое лицо и улыбнулся ей. Медведь прятал трупы, а Тень оставил их открыто, вместе со свидетелем, с ней, с маленькой девочкой, которая под протокол напуганного больше чем она молодого оперативника как выученный урок в школе рассказывала приметы преступника – высокий рост, длинный кожаный плащ, черные очки и улыбка. Нет, про улыбку она промолчала. Ее и тогда все соседки посчитали странной, а одна даже покрутила пальцем у виска – точно у девочки «ку-ку», у нее папу угрохали, а она про киллера с пирожными и улыбку рассказывает. Хотя, точно нет – не рассказывала она ни про улыбку, ни про пирожные. А почему – она не знает до сих пор. Вот так же и с Медведем. Она знает, что он убийца, но она не может понять, хороший он или плохой, а поэтому надо узнать, прежде чем ему помогать, хороший или плохой тот Егор Колычев, который затеял всю эту историю и несколько лет подряд заставлял превращать убийства в человеческие драмы, которые она вначале от руки, а потом тыкая пальцем в компьютер, вбивала в протоколы осмотра тел.