– На Ваших глазах? – с улыбкой переспросил Богдан, – По-моему, Вы ничего не видели, а из того, что Вы видели, Вы запомнили только пирожные. Скажите мне на милость, Вы видели, как погиб Ваш отец?
– Ну… машина… взорвалась, – Кристина на секунду задумалась, – а он был в ней… Да, я читала протокол, там полный бред написан. Но я же всё видела! Трупы, граната, Вы, пирожные…
– Вот именно, пирожные, – рассмеялся Богдан, – последнее воспоминание – самое яркое.
– С чего Вы так решили? – Кристина закусила губу.
– Хотя бы с того, что Вы каждый год не боитесь отмечать свой день рождения. Возможно не с таким размахом, но тем не менее… – Богдан постучал пальцами по рулю, – Давайте честно. В тот день Вы ждали своего отца, потому что хотели праздника. Ваша мама, как обычно, пила. А он, как обычно, был на работе, несмотря на то, что было воскресенье. А Вы хотели праздника! Вы верили, что в этот раз он точно будет! Приедет отец, мама станет трезвой, вы пойдете в кафе, сядете за столик, будете есть мороженое и о чем-то непринужденно болтать. И не будет маминых мужчин, бутылки, к которой она прикладывается, не будет деловых поездок отца, когда его неделями, а то и месяцами не было дома… Это по-Вашему праздник? – он повернулся к Кристине, и она почему-то опустила глаза, – Это не праздник. Это будни обычной семьи, и они не могут быть праздничными. Маленькая девочка, которая не хочет чуда, а хочет жить, как все – это праздник? Я думаю нет. Вы можете со мной не согласиться. Просто ответьте себе на один вопрос – от чего Вы все эти годы бежали и для чего? Чтобы каждый год возвращаться в тот день и вспоминать киллера, который подарит пирожные и избавит Вас от того, чего у Вас никогда не было – от семьи?
– Жестоко, – выдохнула Кристина и попыталась проглотить подступивший к горлу ком, – зато честно.
– По-другому не умею, разучился, – ответил Богдан, взглянув в окно, – Вы спросили, зачем я всех убил? Иногда чтобы помочь кому-то одному, приходится убрать многих. Жизнь, к сожалению, это шахматы. Сколько бы фигур на доске не было, все они готовы умереть за свою королеву.
– Я еще и королева? – шмыгнула носом Кристина.
– Не знаю. Всё зависит от того, кем Вы себя ощущаете, – Богдан пожал плечами.
– Сейчас… – Кристина набрала в грудь побольше воздуха, – маленькой девочкой, которая ушла с чужим дядей за конфетку. А этот чужой дядя оказался киллером и сделал ей больно, даже не выстрелив в нее.
– Нет, я бы не был столь категоричен, – ответил Богдан, – вы ушли не за дядей, а «от». А потом киллер – он как хирург. Да, он делает больно. Но боль можно пережить, а смерть нет.
– Вы прямо благодетель, – не удержалась Кристина.
– Спасибо за комплимент, – невозмутимо кивнул головой Богдан, – даже с долей иронии. Но тем не менее Вы живете дальше и больше не верите в чудеса.
– Ага, – кивнула Кристина, – поэтому бегу от своей мамы, на которую мне уже тошно смотреть. Вы это хотели услышать? Бегу потому … Бегу и все.
– Всегда было тошно, – поправил Богдан.
– Пускай всегда, – согласилась Кристина, – но это моя мать! Это тоже моя семья. Да, не такая, как у нормальных людей, может быть плохая! Но кто Вам дал право решать спасать меня, если я не хотела этого? Может меня всё устраивало? Я просто хотела нормального дня рождения.
– А Ваш папа хотел много денег, мама хотела бесконечного праздника, а Вы хотели нормальной семьи. По-моему, это абсурд, – не согласился Богдан, – да, Вы понимали, что у Вас всё не так, и хотели всё по-другому. И самое главное, Вы не хотели быть такой, как Ваши родители, и пуля…
– Да, я где-то это слышала, – горько усмехнулась Кристина, – «Пуля очень многое меняет в голове, даже если попадает в задницу». Кажется, Аль Капоне.
– Он никогда не говорил этого, – улыбнулся Богдан, – как и многое из того, что ему сейчас приписывают. Он был больше бизнесменом, который знал, сколько стоит человеческая жизнь. Поэтому очень ценил свою и боялся за нее. Если бы это всё было не так, то он бы сказал: «Если первая пуля прилетит в задницу, то следующая обязательно в голову». Или… – Богдан внимательно посмотрел в окошко, – «Научитесь понимать всё с первой пули». Но мы продолжим наш разговор немного позже. Я сейчас, с Вашего позволения, мне опять придется кое-кого убить…