Солдат и Голгат поняли, что под словом «он» офицер имел в виду своего владыку.
Друзей разоружили и повели в башню. Оказалось, что в башню встроена винтовая лестница. Свет туда почти не проникал, и потому восхождение в палаты госпожи далось нелегко.
Друзья сразу догадались, что прекрасная госпожа — и есть Лунна Лебяжья Шейка, и поверить не могли своему везению. Сейчас им представится возможность переговорить с женщиной, ради которой они сюда прибыли. И все же кое-что вызывало подозрения. Почему до нее так легко добраться? Где замки, где решетки? Судя по всему, Лунна Лебяжья Шейка находится здесь не в заточении, а по собственной воле.
Солдата с Голгатом препроводили в комнату, располагавшуюся на самом верху башни. От наполнявшего воздух аромата у Солдата закружилась голова; он чувствовал, что пьянеет, точно от вина. Затем в комнату порхнула тень — шелест одежд объявил о ее приходе. Перед друзьями предстала грациозная и стройная Лунна Лебяжья Шейка. Ее губы, грудь, фигура — все было воплощением божественной красоты, с которой могли поспорить лишь черты ее восхитительного лица. Маленькие изящные ножки были обуты в золотые сандалии, а округлые ноготки были раскрашены пейзажами и морскими видами с запечатленными в полете мифическими существами.
Каждый из троих мужчин, что находились в комнате, боролся с желанием заключить в объятия этот удивительный образчик женственности и красоты. Хотелось защищать ее ото всех зол, целовать ее сладкие уста, чело, ланиты… Каждый мечтал с ней слиться, держать ее вечно и не позволять ей даже мимоходом коснуться другого смертного. Мужчины сходили с ума, мечтая о шепоте ее губ, аромате ее пьянящего дыхания.
— Человек с неба?.. Да, у него синие глаза, я вижу. Но чем это доказывает его небесное происхождение? Он с таким же успехом мог выйти из океана или горного озера.
— Я… Да, моя госпожа, я думаю, вы правы. Где доказательства? Этот человек говорит, что он с неба, но он может быть откуда угодно. Я так легковерен. Я должен обнимать… я хотел сказать, отвыкать верить всему, что слышу… Я хотел сказать… А где мой повелитель?
Офицер дрожал. Солдат не мог понять, отчего так взволнован провожатый — то ли от переполнявшего его трепета перед неземной красотой, то ли от страха, что хозяин поймает его в опочивальне своей жены. Определенно офицер был настолько потрясен, что мысли его путались в присутствии Лунны Лебяжьей Шейки, земной богини, которая, на взгляд Солдата, как никто другой приближалась к образу ангела. И тут Солдат заметил, что уже с ней разговаривает:
— Моя госпожа, вы сама с неба.
Красавица залилась переливчатым смехом, и Солдат ощутил, как волна удовольствия пролилась по его телу, зазвеневшему с головы до пят.
Он заулыбался до ушей, точно слабоумный.
— Нет, я не с неба.
— Что здесь происходит?
Все трое повернулись и увидели крепкого коренастого человека с черной бородой и в кольчуге, который огромными шагами приближался к ним. Вообще-то его ноги в тяжелых доспехах производили массу шума, но спутники не услышали шагов.
Вслед за бородатым толстяком в комнату ворвались пять личных телохранителей.
— Мой повелитель! — закричал испуганно офицер. — Мне приказали!
— Тебе что?.. Жеманный дурак! Возвращайся на свое место. Кто эти идиоты, что таращатся на мою жену?
— Рекруты, — запинаясь, ответил офицер, торопливо покидая палаты Лунны. — Дезертиры.
Халиф Сильнейший — а это, вне всякого сомнения, был он — повернулся к двоим мужчинам, которые, не скрывая вожделения, глядели на его возлюбленную.
— Вы что уставились! А ты, — он повернулся к Лунне Лебяжьей Шейке, — пойди и прикройся.
— Я укрыта, — с достоинством сказала она. — Ты сам выбрал утром это одеяние.
— Оно предназначено только для моих глаз. У тебя груди просвечивают через ткань.
Гордо вздернув подбородок, Лунна покинула комнату, разбив присутствующим сердца.
— Так, — воскликнул Халиф, — что вы скажете в свое оправдание перед смертью? Вы женаты? Помолвлены? Интересно, вашим женам понравилось бы, что вы алкаете жену другого мужчины? Она моя, и только моя. Любой, кто когда-нибудь… — Халиф побагровел, его захлестнули ужас и негодование от одной мысли, что Лунна будет лежать в постели с другим мужчиной. Совершенно ясно, что он безумно ревнует, и ничто не спасет Солдата с Голгатом от меча, хотя они виновны лишь в том, что восхищались красотой. Именно об этом Солдат и сказал Халифу.
— Мой повелитель, я не согласен. У меня есть жена, и я люблю ее всем сердцем. Я признаю, что красота Лунны Лебяжьей Шейки способна поразить человека с первого взгляда, но…
Халиф обнажил меч. Судя по всему, он был силен. Крупные черты лица и полные губы выдавали в нем упрямого, жестокого человека. Перед друзьями стоял безжалостный владыка, которому ничего не стоило убить человека. Весь вид его свидетельствовал о распущенности, недобродетельной и похотливой натуре.
— Женат, да? Ну что же, сделаем из твоей шлюхи вдову.
Внезапно выражение лица Солдата изменилось. Он почувствовал, как в груди вскипает ярость. Назвав Лайану шлюхой, Халиф подписал себе смертный приговор. Наружу вырвалась неукротимая, древняя как мир злоба. Она поднялась изнутри как желчь, и одолеть ее Солдату было не под силу. Халиф вот-вот разделит участь псоглавого воина Вау и пары-тройки других жертв необузданного гнева Солдата.
— Ах ты грязная скотина, — сказал Солдат.
Тут же над его левым плечом просвистел меч, но Солдат молниеносно уклонился от удара, иначе лишился бы головы. В тот же миг он выхватил клинок из-за пояса Халифа и погрузил его в брюхо великана. Тонкая полоска стали проникла под кольца витой кольчуги. У Халифа сперло дыхание, он выпучил глаза. Движение Солдата было столь молниеносно и точно, что телохранители даже не успели заметить неладное.
Халиф пошатнулся, схватился за рану… Меч с лязгом выпал у него из рук. Голгат подхватил оружие и полоснул им по плечу стоящего рядом телохранителя, который по-прежнему озадаченно глядел на своего хозяина.
Солдат схватил со столика ониксовую чашу и размозжил ею лицо второго телохранителя. Теперь остальные стражи всполошились. Вынимать мечи было некогда; двое из них бросились вперед и схватили Солдата, пытаясь повалить его на землю. Голгат дрался с пятым охранником, который успел-таки обнажить меч, потому что стоял позади остальных.
Халиф упал на колени, крепко зажав руками рану на животе, и звал Лунну, просил ее прийти на помощь. Он кое-как вытащил из живота стилет, что было нелегко, потому что оружие постоянно цеплялось за кольца его плетеной кольчуги, и кровь хлынула из раны.
— Я сейчас истеку кровью и умру…
Телохранитель, которого Голгат ударил первым, качаясь, вышел за дверь на укрепленную стену форта. Солдат тут же понял, что он собирается позвать на помощь, однако его было не остановить. Глаза Солдату застилала кровь, что потекла из рваных ран на лбу. Он оттолкнул от себя ногой только что задушенного охранника, захватил второго ногами под колено, и тот с грохотом рухнул на пол. Солдат подпрыгнул и приземлился на нос несчастному, перенеся всю тяжесть тела на пятку. Послышался хруст, стражник застонал и, перевернувшись на бок, замер.
Разделавшись с этими двумя — один лежал мертвый, другой без сознания, — Солдат поспешил на помощь Голгату, но тому ловкости было не занимать, и он сам уже успел расправиться с соперником.
Голгат выскочил наружу. Успевший выбраться стражник старательно полз к бойнице. От боли глаза его были затуманены. Кусок кольчуги застрял в ране от мощного удара Голгата, и теперь несчастный пытался аккуратно вытащить его. Скоро он начнет звать на помощь… Голгат ударил его кинжалом под шею; клинок прошел между ключицей и грудной клеткой и с силой вонзился в сердце. Охранник умер мгновенно.