Я сказала образом?
Я имела в виду — оргазмом.
Я тебе не рассказывала.
Не стану рассказывать и сейчас.
Я в этом уверена.
Годы меня научили.
Правда может быть сильнее оружия.
Поэтому я храню свои секретики.
Храню в самом темном углу сознания.
Никто не прочитает меня.
Никто не заподозрит, на что я способна.
Я давно хороню правду.
Самая жесткая правда в том…
Что я ее хороню.
Ты не копайся в моей головке.
Головка моя – очаровательная.
Ничего в моей голове не найдешь.
Зато в других местах — поищи». — Евгения захихикала.
«Не буду.
Не стану рыться там.
Жизнь моя — не экскаватор».
«Тогда накажи меня», — Евгения встала на четвереньки.
Прогнулась в пояснице.
ЛЮБИМЫХ НЕ НАКАЗЫВАЮТ.
«Не накажу тебя, — у меня в горле заскребло.
На глазах появились слезы. — Я прощаю тебя». — Я встал на колени.
Наклонился.
Поцеловал Евгению в губы.
В зале сразу стало светло.
Голограма исчезла.
Евгения сразу превратилась в…
«Тьфу.
Насколько же мерзкая система охраны, — я плевался.
Вытирал губы. — Биоробот.
Щупальца.
Выпученные глаза.
Похож на осьминога.
Электронный осьминог.
И я это поцеловал…»
Я плевался.
А контейнер открылся.
Стенки его стали прозрачными.
«Визор чудесный — раз, — я рассматривал вещички. — Карта тайных подпространственных переходов — два.
Антибозонные бомбы — три.
Полный комплект».
ВОТ, ЧТО ИСКРЕННИЙ ПОЦЕЛУЙ ДЕЛАЕТ.
Я обрадовался.
Покатил контейнер к выходу.
На обратном пути не увидел ни одной девушки.
Вернее — голограммы девушек.
«Обидное», — стало досадно.
Я передал вещички дону Перетти.
Он скакал, как ребенок, которому дали конфетку.
Я не хотел рассказывать, что произошло.
Но дон Перетти настаивал.
И я сознался.
Дон Перетти слушал меня внимательно.
Закатывал глаза.
В пикантных местах просил повторить.
В конце рассказа дон Перетти прослезился.
С чувством расцеловал меня.
Затем еще раз целовал.
И — третий раз целовал.
ЦЕЛОВАТЬ НУЖНО ТРИ РАЗА, ДЛЯ УКРЕПЛЕНИЯ.
«Гершель!
Ты — послушный работник.
Почетный почтальон.
Я бы не удержался.
Хотя я знал, что голограммы.
Но не удержался бы.
А ты — кремень!
Поэтому карты таро выбрали тебя.
Ты — добрый.
Добрый и трусливый.
Испугался с голографическими девушками.
Нашел себе оправдания своей трусости.
Никто не выдержал бы этого испытания.
Но для тебя эгоизм дороже общения с девушками».
Дон Перетти забрал вещички в свой космофрегат.
Активировал карту тайных подпространственных проходов.
Подпространственные туннели Вселенной.
И через минуту мы оказались около моей… почты.
«Быстро мы долетели, — я кусал губы. — Я даже не успел налюбоваться твоими балеринками».
Мы вошли в здание Имперской почты.
«Тесновато у вас, — дон Перетти закурил сигару.
Дым сразу занял все помещение. — Тесно и грязно».
«Но теперь будет по-другому, — я заглядывал в глаза дона Перетти.
Но он отводил взгляд. — Ты же обещал.