Я ВСЕГДА ХОЧУ, НО НЕ ПОЛУЧАЮ ЖЕЛАЕМОЕ.
Дон Перетти дал мне.
Не деньги дал.
Он вошел на свой космофрегат.
И подарил мне консервы.
В ржавых банках консервы.
Просроченные.
Но все же — биомасса — это еда.
Я горячо поблагодарил дона Перетти.
Просил его погостить.
Покушали бы вместе эти консервы.
Но дон Перетти лишь головой качал.
«Спасибо, добрый Гершель.
Я улетаю.
НЕ ХОЧУ ОСТАВАТЬСЯ С НИЩИМ.
НИЩЕТА, КАК ЗАРАЗА.
ПРИЛИПАЕТ НИЩЕТА.
Обещал я тебе?»
«Много чего ты обещал.
Мне.
Дон Перетти…»
«Пройдет время.
И ты станешь начальником».
«Не доживу до того светлого времени.
Консервы я съем.
Может быть, они меня отравят».
«Гершель, — дон Перетти вздохнул. — Знай мою щедрость.
Я подарю тебе сумку фокусника». — Дон Перетти вынес мне сумку.
«Хозяйственная сумка, — я вертел сумку в руках. - Вместительная.
В клеточку.
Пенсионеры с подобными сумками в магазины летают».
«В этой сумке двойное дно.
Я же сказал тебе.
Гершель.
Ты — глупый?
Сто раз надо тебе повторять.
Сумка фокусника.
У нее двойное дно.
В магазине ты накладываешь товары в сумку.
Самые дешевые — сверху.
Чтобы охранники не заподоздрили.
Ведь камеры покажут, что ты сумку наполняешь.
А самые дорогие товары — под фальшивое дно сумки.
На кассе оплачиваешь товары.
Показываешь кассиру пустую сумку.
Затем купленные товары обратно скидываешь в сумку.
И выходишь из магазина.
Получается, что ты украл дорогое.
Дома из потайного отсека вытаскиваешь украденные дорогие товары.
Мой тебе совет…
Под двойное дно клади плоское.
Легкое.
Но дорогое.
Банки с черной икрой осетра.
Нарезки дорогие.
Балык.
Плоские голографы.
Безбедно проживёшь!»
«Вот так подарок! — я обрадовался. — Сумка фокусника!
Настоящая!
С двойным дном!
Век тебя не забуду, дон Перетти!»
«Мне пора, Гершель!
Я должен вещички передать сэру Гордон.
Он тогда вернет мне записи моего отца.
Мой отец был великий фокусник.
С его записями я нафокусничаю себе горы денег».
Мы попрощались.
Дон Перетти три раза целовал меня.
На прощание целовал.
Взглянул на Евгению.
Она ему призывно улыбалась.
Дон Перетти хотел и Евгению поцеловать.
Но затем передумал.
Махнул рукой.
И улетел.
ВСЕ ХОРОШЕЕ УЛЕТАЕТ.
Я и Евгения вошли в мой дом.
«Все загажено, — я сморщил нос. — Бутылки по полу катаются.
Хоть бы прибрался кто».
«Твой дом.
Ты и прибирайся» — Евгения с ногами забралась на диван.
Раньше я бы попросил ее снять туфли.
Но диван уже запачкан.
В пятнах.
От него дурно воняет.
Грязными ногами диван уже не испортишь…
Я открыл банку килек в томатном соусе.
Передал Евгении.
Вторую банку я открыл для себя.
«Вкусные килечки, — я вылизал остатки соуса. — Немного протухли.
Но так.
В целом…
Можно питаться».
ЕСТЬ НЕЛЬЗЯ, ПИТАТЬСЯ МОЖНО.
«Евгения?»
«Чо?»