Прежде всего банкноты перекочевали в мой карман. Конечно, мне обещали заплатить за работу, но лишних денег не бывает, так чего оставлять те, что лежат и просят — возьми. И пусть гашиш меня не привлекал (в Амстердаме его особо не продашь, а возникни у меня желание покурить, я мог найти наркотики, от самых высококачественных до дешевой травки, в любой из кофеен, которые располагались неподалеку от моего дома), я забрал и его. С тем, чтобы Дохлый, если бы ему вздумалось по возвращении на баржу заглянуть в сейф, не подумал, что вор приходил именно за статуэткой обезьяны. По крайней мере исходил я из этого.
Оставив в сейфе только фотографию, я закрыл дверцу и запер на замок, вернул на место картину и погасил верхний свет. Затем раздвинул задернутые мною занавески, вышел из трюма, запер дверь баржи и снял перчатки.
Посмотрел на часы. Без четверти девять, и мне следовало поторопиться, если я хотел успеть к оговоренному сроку. Небрежным взмахом руки я бросил гашиш в воду, сошел на тротуар и отправился на поиски велосипеда.
Глава 3
В Амстердаме велосипеды крадут постоянно. Наверное, именно поэтому велосипеды там такие старые: никому не хочется вкладывать деньги в товар, который могут украсть в любой момент. И что самое забавное — местные жители в большинстве своем готовы заменить велосипеды, украденные у них, велосипедами, украденными у других людей. Поддерживая этот бизнес, они покупают их у воров, которые привозят добычу на площадь Дам.
Я не могу сказать вам, сколько велосипедов крадут в Амстердаме за день, но знаю — много. Так что логично предположить, что в городе хватает и велосипедных воров. Практически все они пользуются ножницами для срезания болтов, которыми легко справляются с цепями или дужками замков. В этом я от них отличаюсь, поскольку предпочитаю пускать в ход отмычки. Если замок достаточно простой, времени уходит не больше, а носить с собой отмычки куда легче, чем ножницы. Плюс к этому я не уничтожаю замок, который зачастую стоит дороже велосипеда.
В этот вечер я выбрал велосипед с фарой, работающей от динамо-машины, и вроде бы удобным седлом. Менее чем за минуту снял цепь с замком. После этого закрепил цепь на ограждении, запер замок и укатил. Передаточное число оказалось более высоким, чем мне бы того хотелось, но тут я ничего поделать не мог: шестерня на заднем колесе стояла только одна. Торможение обеспечивалось вращением педалей в обратном направлении, что в Великобритании давно уже запретили, и фара едва светилась, хотя динамо-машина мерно гудела. Но поездка все равно доставила мне удовольствие. Заняла она чуть больше пяти минут. Добравшись до нужных улицы и дома, я с сожалением слез с велосипеда и оставил его, прислонив к дереву.
Нужная мне квартира находилась в типичном для Йордана доме из темного камня — высоком, узком, с остроконечной крышей и лебедочным крюком под самым коньком. Он практически ничем не отличался от, наверное, сорока домов, которые фасадами выходили на канал Сингела. Отменное, надо признать, местечко.
По ступенькам я поднялся к парадной двери, осмотрел кнопки звонков, встроенные в дверную коробку. Около верхней, которая, как я предположил, соединялась со звонком в квартире на последнем этаже, никакой фамилии не значилось. Я нажал кнопку, подождал. Учитывая почтенный возраст строения и отсутствие каких-либо следов динамика и микрофона, я мог предположить, что дом не оборудован системой внутренней связи. И обитателю квартиры требовалось время, чтобы открыть окно и что-то крикнуть сверху или спуститься вниз и открыть мне дверь. Я подождал, пока минутная стрелка на моих часах дважды обежала циферблат, позвонил вновь, еще подождал. И вот тут, при всей моей осторожности, пришел к выводу, что в квартире никого нет.
Разумеется, отсутствие системы внутренней связи не только отняло у меня время, но и осложнило доступ в подъезд. В современном многоквартирном доме я всегда могу позвонить в любую другую квартиру, и ничего не подозревающий хозяин впустит меня. Здесь я этого сделать не мог, потому что человеку, который откликнулся бы на мой звонок, пришлось бы спускаться вниз, чтобы открыть дверь. И человек этот мог запомнить мое лицо, что я полагал совершенно излишним.
Сама дверь производила впечатление, она была на два фута выше и шире стандартной. Казалось, дверь пыталась остановить меня, устрашив одним своим видом. Но замок, к счастью, не оказал сопротивления моим чарам. Он уступил сразу же, уподобившись одной из тех женщин, что танцевали полуобнаженными в окнах домов известного квартала, расположенного неподалеку. Как и наиболее продвинутые в коммерческом плане вышеупомянутые женщины, дверь приняла мою кредитную карточку, которую я поднимал по щели между самой дверью и коробкой, пока не оттер «собачку» замка. В двери был второй замок, врезной, и с ним пришлось бы повозиться дольше, если бы добрые люди, проживающие в доме, использовали и его.