К моему удивлению Эйдан напрягся, веселье исчезло из его глаз.
— Милая…
Сильвия облокотилась на пианино локтями и спрятала лицо в ладонях.
— Пожалуйста, — попросила она и посмотрела на него большими вымаливающими глазами.
Я не поняла ни нежелания Эйдана, ни скорби, промелькнувшей на его лице, прежде чем он спрятал ее и начал играть. Баллада мне была знакома только из-за Энджи. Эта песня Элтона Джона была одной из ее любимых. Выбор Сильви был удивителен не только потому, что песня появилась до ее рождения, а потому, что это была грустная история о человеке, который, как думал, получил от жизни все блага, но у него возникло ощущение, что она ему не принадлежит, и из-за этого стремился к более простой жизни. Обычной жизни.
Сильви была еще маленькая для этой песни.
Хотя эта композиция мне и нравилась, она не вызывала во мне эмоциональный отклик когда Энджи давала ее послушать. Тем не менее наблюдая, как пальцы Эйдана без особых усилий бегали по клавишам, при этом он с беспокойством смотрел на Сильви, я почувствовала, как мурашки пробежались по моей коже.
Нечто важное переходило от дяди к племяннице, но я не понимала происходящее. Все отягощалось столькими эмоциями, что могла только догадаться — эта песня имела какое-то отношение к Никки.
Когда мелодия затихла, над нами нависла тишина.
Я хотела протянуть руки и обнять их обоих.
Но, прежде чем смогла утешить их, Сильви выпрямилась и объявила:
— Я пойду, поиграю на гитаре, доведу игру до совершенства, чтобы дядя Эйдан добавил мою партию в песню.
Она выскочила из комнаты, и сладко-горькое выражение, сменилось решимостью. Эйдан и я проводили ее нежными взглядами.
— Она довольно удивительная, да?
Его взгляд скользнул туда, где она исчезла.
— Она — это Никки. Пока у меня есть Сильвия, я не потеряю свою Никки. «Прощай, дорога из желтого кирпича» была любимой песней Никки. Она попросила меня сыграть ее за несколько часов до ее смерти.
Эмоции буквально прожигали горло, и я сморгнула слезы, повернувшись к окну с видом на причал, чтобы он не увидел, испытываемые мной эмоции.
— Могу я еще что-нибудь для тебя сделать? — спросил он.
В его голосе звучал намек. Я быстро вытерла свои слезы и выстрелила в него взглядом.
— Нет, не можешь.
Он засмеялся.
— Я не это имел в виду. Грязная девчонка.
Я прикусила губу, чтобы сдержать улыбку, но рядом с ним это было невозможно.
— Можно мне воды, пожалуйста.
Менее чем через минуту, у меня в руке была бутылка воды, и мы устроились на угловом диване, на необходимом расстоянии между нами. Звуки гитары Сильвии, и ее нежный голос звучал саундтреком на заднем плане.
Я размышляла о прошлой ночи и о том, как близко мы были, чтобы заняться любовью.
— Почему ты не упоминал про Лэйну до прошлого вечера? — наконец выпалила я.
Эйдан нахмурился.
— Разве я не упоминал?
— Нет.
— Она давно уехала, я и не думал, что она быстро вернется. Прошлым вечером ты видела ее худшую сторону. Мне жаль. На самом деле она действительно хороший человек. Просто защищает своих друзей и семью.
Хм. Защита, конечно.
— Как долго вы друг друга знаете?
— С тех пор как мы были детьми. Подростками.
— И вы просто друзья? — я решила, что хватить ходить вокруг да около. Если у Эйдана есть друг, мне нужно было знать об этом.
Что-то мелькнуло в его глазах, прежде чем он сказал:
— Просто друзья.
Подозрительно. Я подняла голову, внимательно смотря на него.
— И всегда были просто друзьями?
Он вздохнул.
— Мы встречались, когда были юными. Шестнадцать — семнадцать. Потом расстались, но остались друзьями. Тебе незачем ревновать. Поверь мне.
Они встречались, когда были подростками. Он бросил ее, и она просто перестала париться по этому поводу? Я могла быть полностью неправа, но для той, кто была «действительно хорошим человеком», прошлым вечером она вела себя как действительно отменная стерва. И женщины становились «стервами» только тогда, когда их злили, бросали и прочее.
Я слышала Эйдана, когда он говорил со мной. Я слышала. Он дал понять, что ему нужно что-то большее, чем секс. Он хотел отношений. Тем не менее, он не упомянул, что мы будем единственными друг у друга и будем встречаться официально, и сколько бы я ни работала над своей неуверенностью, у меня все еще оставались сомнения относительно возможности удержать его внимание.
Вместо того чтобы накручивать себя этими мыслями, я решила быть честной: