В магазине повисло молчание. Послышались шумные вздохи. Линн сидела, не поднимая головы, все еще оставаясь под властью сильных чувств.
— Линн, — тихонько позвал он. — Ты в порядке?
— Не беспокойся, Энди, — тихо сказала ему одна из женщин. — Сейчас она вернется к реальности. Она слишком близко берет все к сердцу, поэтому и способна с чувством передать каждое написанное слово. Мы обожаем, когда она читает нам что-нибудь.
Наконец Линн глубоко вздохнула и подняла на него глаза.
— Ну вот я и вернулась в реальность, — сказала она, коротко рассмеявшись. — Извини, Энди, но я действительно устраиваю из этих чтений спектакль.
Он улыбнулся и покачал головой.
— Тебе не мешало бы попробовать делать это на сцене.
Ее глаза испуганно округлились.
— О нет! Сцена не для меня. Я могу делать это только для друзей и соседей. И, конечно, самое главное — это книга, которую читаешь.
Он готов был поспорить, но не стал, потому что знал, что она будет возражать. При всем ее смирении в ней было немного упрямства. И еще было немного отчаяния и смелости. Об этом говорил ее вчерашний поцелуй. Воспоминание о том, как ее нежные, словно лепестки, губы коснулись его губ, до сих пор вызывало в его теле опасное возбуждение. И этот теплый, страстный голос, которым она только что читала книгу, просто сводил его с ума.
Энди подавил стон и умудрился улыбнуться.
— У меня на этот счет другое мнение, — сказал он. — По-моему, книга — не самое главное.
Среди публики началось перешептывание.
— Линн, ты можешь отлучиться, чтобы пообедать со мной? — спросил Энди и, подойдя, протянул ей руку.
Она уставилась на его руку, словно боялась прикоснуться к ней. Затем улыбнулась и подняла голову.
— Я — хозяйка этого магазина и могу делать все, что хочу, — ответила она и осторожно подала ему руку.
Откуда-то снова послышался шепот, и Энди показалось, что здесь происходит что-то еще, чего ему понять не дано.
— Натали? — обратилась Линн к помощнице.
— Никаких проблем, Линн, — ответила та с улыбкой. — Вперед. Ты ведь знаешь, что я вполне справляюсь с работой без тебя.
Держа Линн за руку, Энди повел ее из магазина. Они вышли на улицу, и он по-прежнему не выпускал ее руки. Он даже боялся пошевельнуть пальцем, чтобы не нарушить это блаженство прикосновения к ней.
— Сегодня у тебя было спокойное утро? — беззаботно спросил он.
Она усмехнулась.
— Не совсем. Надеюсь, ты слышал перешептывания и заметил взгляды посетителей магазина.
— Твои братья заглядывали?
— Нет. Но, уверена, что они скоро появятся.
— Тогда что было причиной всех этих таинственных шепотов? — снова спросил он.
Она вздохнула и бросила на него беглый взгляд.
— Сначала они шептались о том, чем мы с тобой занимались вчера вечером. Обсуждали каждое прикосновение твоих рук ко мне и, конечно, думали, что я ничего не слышу, — ответила она.
— Конечно, — сказал он и, склонившись, поцеловал ее в мочку уха.
Она судорожно перевела дыхание.
— Послушай, Энди, мне кажется, что тебе не нужно больше делать этого.
Острая боль разочарования внезапно пронзила его.
— Правда? — неуверенно спросил он.
— Правда. В пятницу у меня свидание.
Нет, это было не просто разочарование. Боль, сковавшая его грудь, не давала ему продохнуть.
— С Эвери? — спросил он, пытаясь скрыть дрожь в голосе.
Он надеялся, что его вопрос прозвучал одобрительно. Иначе и быть не могло, потому что Эвери был способен предложить этой милой женщине то, чего ни один из Нилсов предложить не мог. Стабильность и связь на всю жизнь.
Линн отрицательно покачала головой.
— Нет, не Эвери. Даррел пригласил меня в кино.
— Понятно, — сказал он, надеясь, что его улыбка выглядит искренней.
Кино. Звучит довольно банально. Подростки ходят в кино, потому что в темноте кинозала парень может наклониться к девушке и поцеловать ее.
— Что ж, очень хорошо, — продолжал он. — Даррел — хороший человек, насколько я помню из твоих слов.
— Да. — Она кивнула. — Он очень хороший. И в нем есть какая-то глубина, о которой я раньше не знала.
Энди внезапно почувствовал, как из глубины его собственной души готов вырваться отчаянный стон. Но он хорошо умел укрощать свои эмоции, не давая самым глубоким чувствам выйти наружу. И теперь эта способность, которую он приобрел еще в детстве, должна была прийти ему на помощь. Но теперь он делал это не для того, чтобы защитить себя. Теперь ему нужно было защитить ее, и это казалось в тысячу раз важнее.
— Я рад за тебя, Линн, — сказал он.
И это было правдой, потому что его собственное счастье теперь не интересовало его. Он ничего не может ей предложить, ничего не может дать.
Она остановилась и робко улыбнулась, глядя ему в глаза.
— Знаешь, у меня никогда не было таких странных отношений с мужчиной, — сказала она.
— Я буду счастлив, если ты найдешь мужчину, которого ищешь, — мягко проговорил он. — Итак, где мы будем обедать? У океана?
— Прекрасная идея, — ответила она. — А за едой ты расскажешь мне, как продвигаются работы в твоем доме.
— А ты расскажешь, что представляет собой этот парень, с которым ты собираешься в пятницу в кино.
Линн подкатила глаза.
— Ты опять решил играть роль моих братьев?
— Линн, я всего лишь защищаю свои интересы, — сказал он. — Ты думаешь, что мне очень хочется ковыряться в мусорных баках на Главной улице?
Он почти не соврал. Он защищал свои интересы, потому что ее счастье стало теперь его счастьем.
8
Линн с трудом сдерживала нетерпение, направляясь к дому Энди Нилса. Последние два дня она провела, перерывая груды исторических заметок, связанных с их городом, пока наконец не нашла что-то интересное. Желание поделиться этим с Энди вызывало у нее головокружительное волнение.
Два дня он не появлялся ни в магазине, ни у нее дома. Когда-то еще четырнадцатилетней девчонкой она часто сидела на ступеньках своего дома и ждала, что он случайно будет проходить мимо. Она могла сидеть вот так часами и ждать его…
Теперь она просто не смогла больше ждать и наверняка выглядела еще глупее, чем тогда.
— Нет, — пробормотала она себе под нос. — Я всего лишь хочу помочь ему с его проектом. Теперь все по-другому. Я больше не мечтательная школьница и хорошо понимаю, что мы с ним из разных миров. Кроме того, сегодня у меня свидание с Даррелом.
Наконец она остановилась перед виллой и от удивления раскрыла рот. «Морская даль» преобразилась до неузнаваемости. С восхищением озираясь по сторонам, она медленно вошла в холл. Здесь пахло свежей краской и деревом. Несколько рабочих стояли на лестницах и клеили кремово-голубые в цветах обои. Блестела лакированная отделка из красного дерева.
— Извините, — обратилась Линн к одному из рабочих. — Мистер Нилс дома?
Он окинул ее с ног до головы взглядом и криво усмехнулся. Потом рупором сложил у рта ладони и прокричал:
— Энди! Ты где?! Тут к тебе пришла очень красивая девушка! Ты готов выслушать ее или мне этим заняться?! — Он снова глянул на нее и подмигнул.
Линн растерялась. Сверху послышался смех, и на балконе появился Энди — высокий, стройный, сильный — и стал легко спускаться по лестнице.
— Держись подальше от моей женщины, Дон! Не то будешь уволен! — ответил он с шутливой суровостью.
— Не обращайте внимания, мисс, — со смехом сказал рабочий. — Это наша старая шутка. Для нас все женщины мира делятся на два лагеря: «его женщины» и «мои женщины». Это игра, в которую мы с Энди играем с момента нашей первой встречи. Мне тогда было шестнадцать, и я пытался защитить женщину на двадцать лет старше меня от банды грабителей, заявляя, что она «моя женщина». Спасибо Энди, а вернее, его кулаку, который помог тогда и мне, и женщине. А еще его деньгам, потому что мне после драки срочно потребовалось подправить нос. Так что не обижайтесь, мисс, если это показалось вам грубостью.