Рекс рвался из рук, бил Карла задними лапами. Карл медленно опускал собаку. Когда уши пса оказались на уровне его лица, он сказал:
— Ну, хватит, хватит, мой мальчик. Достаточно.
Рекс продолжал рычать. Карл повернулся спиной к стене с принадлежностями. «Неужели он отважится держать его одной рукой, а другой возьмет ошейник?» Карл несколько раз двумя руками поднял и опустил тяжелого пса. А затем вдруг — одной рукой. Движение к стене, движение к собаке. И — удача!
Штанге выразил жестом одобрение и закрутил кран. Карл Август зажал Рекса между ног и прижал его за холку к полу. Деваться тому было некуда. Карл Август чувствовал рукой шипы ошейника. Теперь нужно было схватить собаку за морду, пока та не отдышалась. Он слегка ослабил хватку, просунул руку между шипами, молниеносно схватил Рекса за морду и, стиснув ее, задрал ему голову вверх так, что ошейник, скользнув вниз, опустился ему на уши. Затем, еще сильнее стиснув собачью морду, он освободил вторую руку. Если бы ризеншнауцер был пострижен, то было бы проще, а так ему пришлось тащить ошейник, шипами цепляясь за свалявшуюся густую шерсть пса.
Наконец-то! И сразу же, как только ошейник был надет, рявкнул: «Место!» — и прижал пса к земле. Ладонями он чувствовал, как вибрируют мускулы животного. Он придавил ступней поводок, чтобы его было удобнее натянуть или отпустить. Рекс лежал как пришпиленный к полу.
— Вот так-то, мой мальчик. Я и не ждал, что ты сразу же бросишься ко мне.
Карл рискнул бросить взгляд в сторону Штанге. Тот положил шланг и отряхивал ладони.
— Он потребует от вас не только знания теории и желания.
— Я прогуляюсь с ним чуть-чуть, — сказал Карл.
— Только наденьте на него намордник. Он не признает любви с первого взгляда. Теперь вы сами это знаете.
Карл Август охотно отказался бы от этого, но не хотел обидеть Штанге. Он надел псу намордник и хотел уже его застегнуть, но в этот момент Рекс высвободил голову и укусил Карла в кисть руки. Пошла кровь. Карл Август вытянул пса хлыстом по заду, потом поддал ему еще и еще. Он грубо напялил на собаку намордник и с такой силой стянул ремешок, что Штанге вынужден был вмешаться:
— Не задушите его. Нельзя терять самообладание, товарищ. Если вы хотите подчинить себе животное, то начинать следует с собственной выдержки.
Карл Август густо покраснел. Все тот же старый недостаток — болезненная реакция на критику. Он не сдержался, а другой человек видел это. Карл Август ослабил ремешок. В нем кипела ярость, и он не мог с ней совладать. Он сунул окровавленную руку Рексу под нос:
— Не вздумай сделать это еще раз!
Его слова походили на рычание. И тут Рекс, просунув язык сквозь намордник, лизнул руку.
— Приблизьте лицо к наморднику, — тихо подсказал Штанге.
Карл так и сделал, а Рекс стал лизать нос Карла, потому что до него было легче дотянуться языком.
— Вы его подчинили. Теперь вы можете снять намордник, если захотите.
Сказав это, Штанге ушел. Уходя, он еще раз обернулся и крикнул:
— Возьмите мой велосипед, он стоит рядом с кормовой кухней! Псу нужно много двигаться.
— Спасибо, товарищ старший лейтенант.
Практические занятия. Многие вспоминают фразу, сказанную начальником школы полковником Деде перед началом занятий. А вообще-то, полковник часто повторял свою речь, произнесенную тогда, точнее, ее главные положения. Кое-что из них Карл Август запомнил.
— Большие драмы в нашей практике случаются редко, — сказал полковник.
А Карл Август прокомментировал про себя: «Ага, однако все же случаются!»
— Поэтому как в период обучения, так и в ходе последних самостоятельных тренировок необходимо избегать малейшей небрежности, не прощать себе ни малейшей ошибки или даже шероховатости; ни в коем случае нельзя пытаться пустить пыль в глаза преподавателям, перенимая повадки бывалых проводников. — По-видимому, на этот счет у полковника был определенный опыт, который он получил, наблюдая за соревнованиями и борьбой за звание «лучший курсант». — Недостаток самокритичности и свою самонадеянность некоторые товарищи оплатили ценой собственной жизни или здоровья. Если вы станете участником такой драмы, то вы — сами того не желая — можете стать в ней трагическим или комическим героем. Но аплодисментов за это не получите.
Карл Август запомнил эти слова и отнесся к ним весьма серьезно, потому что к полковнику он испытывал симпатию. Да, да, и поэтому тоже. От кого-то он слышал, что Деде уже тридцать лет занимается этим делом. Тридцать лет работает с собаками! Поистине собачья работа! На этом он даже диссертацию сделал.