Кейн выдохнул.
― Хорошо, ― ворчливо уступил он. ― Но надеюсь, ради твоего блага, что ты знаешь, что, черт возьми, творишь.
― Да, сэр, ― ответил Брэдшоу, потому что не собирался признавать, что не знал.
― Тогда иди работай, ― приказал старший инспектор, когда Брэдшоу не двинулся на выход.
― На самом деле, сэр, есть кое-что, что я хотел бы обсудить с вами обо всем этом.
― О всем чем?
― Дело Сьюзан Верити, ― пояснил Брэдшоу, ― и некоторые связанные с ним подозрительные действия.
― Подозрительные действия, ― повторил Кейн. ― Чьи?
― Наши, сэр.
***
Когда звонок наконец поступил, то был от коменданта.
― Эдриану Уиклоу стало хуже, ― сообщил он Брэдшоу, а затем добавил: ― В плане здоровья, ― словно тому не могло стать хуже как-то иначе. ― Он провел в больничном крыле пару дней, но сейчас его состояние стабилизировалось. Я звоню вам, потому что он просил передать вам, чтобы вы пришли ― настойчиво просил.
― Да?
Ухудшившееся здоровье Уиклоу объясняло задержку, в течение которой он так и не связался с детективом. И это дало Йену Брэдшоу новую надежду и сильную карту в рукаве.
― Мой персонал сообщает, что никогда не видел его таким взволнованным. Могу я спросить, что произошло в вашу последнюю с ним встречу?
― Мы обсуждали ряд вещей, ― ответил Брэдшоу. ― Ваши офицеры ни разу не покидали комнату.
― Да, ― произнес комендант, ― но они на удивление расплывчато об этом рассказывают. Кажется, не могут вспомнить что-либо из разговора.
Он подождал, когда заговорит Брэдшоу, но, когда тот не стал проливать свет на эту тему, сказал:
― В любом случае, он желает вас видеть.
― Ну, мои визиты от кое-чего зависят.
― От чего?
― От того, если ли у него что мне сообщить.
― Полагаю, что есть. Думаю, он может даже быть готов рассказать вам то, что вы хотите знать.
― Почему вы так считаете, комендант?
― Он сказал: «Позвоните Брэдшоу и скажите ему, что он победил», ― в его тоне слышалось удивление. ― Такого от Уиклоу не услышишь, детектив, поверьте мне.
***
Через час после того, как он повесил трубку, Йен Брэдшоу уже сидел в комнате со спертым воздухом в Даремской тюрьме напротив бледного, нездорового и несчастного Эдриана Уиклоу.
― Я очень занятой человек, Эдриан: встречаюсь с людьми, ловлю злодеев ― сами знаете, как это бывает. У тебя пять минут, а затем я ухожу. Даже не знаю, почему вернулся, если быть честным. Все наши дела завершены.
― Не завершены, ― голос Уиклоу был едва слышимым. Он пытался овладеть своими эмоциями? ― Вы не можете позволить тому журналисту напечатать эту ложь.
― Почему это? ― живо переспросил Брэдшоу. ― Вы лгали всем годами: утверждали, что совершали разное, а затем отказывались от своих слов, соглашались встретиться с родственниками, а затем оставляли их ни с чем, говоря, что знали, где похоронены тела, но теперь не можете вспомнить этих мест. Вы всех заставляли плясать под свою дудку. От еще одной лжи вреда больше не станет.
― Чего вы хотите?
― Я? ― спросил Брэдшоу, показав на себя пальцем. ― Вы знаете, чего я хочу ― местонахождение тел. Но вы не хотели помогать, так что теперь уже поздно.
― Тогда почему вы здесь?
― Вы просили меня прийти, ― напомнил ему Брэдшоу. ― И, если быть честным, я искренне наслаждаюсь вашими страданиями. Довольно-таки замечательная причина, вы не находите?
Один из тюремных охранников за спиной Уиклоу подмигнул.
― Я могу смириться с тем, что умираю, ― сказал ему Уиклоу, ― но не могу смириться с этим. Только не моя мать... она никогда не делала ничего плохого... не моя мать... пожалуйста.
Брэдшоу наслаждался душевным смятением детского убийцы.
― Я сделаю все, что угодно, пожалуйста.
Брэдшоу подождал, пока не убедился, что Уиклоу говорит всерьез, а затем потянулся в сумку, которую с собой принес.
― Я дам вам всего один шанс.
Он вытащил карту графства.
― Один!
Он акцентировал это слово, а затем положил карту на стол и развернул ее, так что она оказалась повернута к ним обоим боком.
― Если вы введете меня в заблуждение или солжете мне, если не станете сотрудничать, клянусь, я отправлюсь к своему другу репортеру, и мы переделаем ваш некролог в историю Энид Блайтон. Любой, кто его прочитает, скажет, что ваша мать была самой извращенной женщиной в истории, вам ясно?
Убийца детей слабо кивнул.
― Вы знаете, чего я хочу. Три тела ― их точное местоположение ― и я хочу их сейчас же. Если мы обнаружим тела этих бедных детей, я могу передумать публиковать некролог, но, если мы их не найдем...