— Не нужно никуда бежать, Вадим. Мы же только что из гастронома.
— Неудобно, хозяину-то...
— Будет вам! Забирай сумку, Максим. Мы как в воду глядели. Там у нас есть все. Даже коньячок. Максиму нельзя, так мы с вами вдвоем хлопнем по маленькой. А Максим будет кофе пить. Мне, главное, возле вашего камина посидеть.
2
Беленная известкой дощатая перегородка делила дом на две половины, на кухню и комнату. Дверь в комнату была завешена шторой. На кухне стояла большая, аккуратная плита — родители Вадима, старые владельцы дома, были неплохими хозяевами. Все стояло на своих местах — чистенький фаянсовый умывальник в углу, деревянная, но со вкусом выполненная вешалка у дверей. На вешалке висела куртка и старый полушубок. Пока Тобольский принимал у меня пальто, я пригляделась к висящей на вешалке одежде, но ничего интересного не обнаружила.
— Можете пройти в комнату, — предложил Тобольский, — пока я растоплю печь.
— Разрешите, я побуду здесь — хочу присутствовать при сотворении огня — почти забыла, как это делается. Для меня сейчас огонь — это моя зажигалка, да еще когда на улице дорожники разогревают смолу.
— Правда, я не Прометей, но сотворить огонь для меня не проблема. Вы бы задали мне задачу потруднее.
— Не напрашивайтесь, — сказала я. — Может, и задам.
Я балагурила, поддразнивая Максима, который с серьезным видом выкладывал на стол из сумки сыр, батон, бутылку коньяку и апельсины. Тобольский вышел в сени за дровами. Максим коротко глянул на меня и укоризненно вздохнул.
Не знаю, как в комнате, но на кухне было чисто и светло. Покрашенный пол хорошо промыт, и, конечно, это сделали женские руки, что легко определить, если приглядеться к углам. На столе лежала свежая клеенка. Не верилось, чтобы холостяк Тобольский мог содержать свою квартиру в такой аккуратности. Окно было завешено кремовыми шторами. Я пригляделась: конечно, таким же кремовым тюлем были затянуты окна в квартире Шараповой...
Вошел Тобольский с охапкой колотых дров, уложил их в плиту. Достал из тумбочки под умывальником бутылку с чем-то коричневым, плеснул в огонь, бросил зажженную спичку. Сильно рвануло пламя, он захлопнул дверку печки.
— Бензин? — спросил Максим.
— Да. С машинным маслом.
— Не боитесь? Обжечь может.
— Я же аккуратно.
— Керосин безопаснее, — вел свою линию Максим.
— Керосин мне достать труднее, — Тобольский убрал бутылку в тумбочку.
Я, конечно, догадывалась, что Максим отрабатывает версию: «керосин — бензин — машина — шофер...» Все это пока было вокруг да около — мелкие фактики, из которых не вытянешь истину, как из сотни кроликов нельзя сложить одну лошадь. Но в крохотной работе следователя эта мудрая истина вдруг перестала быть истиной, и количество, в совокупности своей, становилось качеством.
— Сейчас дрова разгорятся, я открою дверку — и будет вам камин.
Тобольский подвинул к печке низенькую устойчивую табуретку. Из кухонного шкафчика достал тарелки, вилки, высокие стаканчики. Максим откупорил бутылку с коньяком, плеснул в два стаканчика.
— Я подожду кофе.
— Да, кофе, кофе... — заторопился Тобольский. — Для быстроты я поставлю кофейник на электроплитку.
— А я, — сказал Максим, — чтобы не впасть в искушение, пойду взгляну на своего рысака, что-то капризничает в дороге, — он накинул куртку и вышел.
Тобольский присел к столу. Приглашающе поднял стаканчик. Я взяла свой... «Если Зоя Конюхова бывала здесь, то на них могли остаться отпечатки ее пальчиков...» Тобольский заметил мой взгляд.
— Они чистые, — сказал он.
— Не сомневаюсь, — спохватилась я. — Хочу отметить, что для одинокого мужчины и посуда, и кухня ваша содержатся в отменном порядке.
— Моей заслуги здесь нет, — безмятежно пояснил Тобольский. — Порядок обычно наводит Лариса. Когда у нее появляется соответствующее настроение.
Я пригубила свой стаканчик, поставила его обратно на стол.
— Тогда почему вы ей это настроение портите?
Тобольский только взглянул на меня, пожал плечами. Наклонился к плите, открыл дверку. Сухие смолевые обрезки досок занялись дружно, я подвинула табуретку поближе.
Сидела и молча смотрела на огонь, а Тобольский также молча смотрел на меня: я не видела его лица, но когда тебя внимательно разглядывают со стороны, то обычно чувствуешь чужой взгляд. Нового здесь, разумеется, я ничего не скажу, однако слово «парапсихология», правда, совсем недавно, но появилось и в энциклопедических словарях.
А я смотрела на горящие доски, думала о Ларисе Шараповой, и мне ни о чем не хотелось говорить. Я не сразу заметила протянутый мне стаканчик с коньяком.