Башков давно уже оставил апельсин. Руки его лежали на столе. Пальцы были большие и сильные. Я чуть выпрямилась на стуле. Нет! Он не рискнет. Он вначале выслушает все до конца. И даже, выслушав все, не проявит себя больше ничем. Слишком неожиданно нависла над ним беда, и в душе его еще не накопились сомнения и тревоги: а не оставил ли он за собой каких-то улик?..
Я не знала, что делать. Взяла свой апельсин и начала отдирать от него остро пахнущую маслянистую кожицу.
— Вижу, что заинтересовала вас своей историей?
— Да, занятный детектив.
Руки его пришли в движение, он взял очищенную дольку, пожевал, причмокнул. Да, нервы у него были хоть куда!..
— А вы, — он сунул в рот вторую дольку, — а вы, значит, так и не разглядели того мужчину?
— На лестнице было темно...
Я старательно отдирала кожицу от апельсина. В комнате повисла тревожная тишина. Внезапно она наполнилась нарастающим гулом, над городом шел на посадку тяжелый рейсовый самолет. Он шел низко, в окнах даже задребезжали стекла. Потом все стихло.
И тут резко брякнул дверной звонок. Башков вздрогнул.
Ага, значит, он тоже может пугаться...
— Это за мной, — сказала я.
— За вами?
— Я заказала на ваш адрес такси. Не хотелось одной идти пешком. Это, наверное, шофер. Он вовремя приехал, мне пора домой. Откройте ему, пожалуйста.
Башков молча вышел в прихожую.
Я сунула в портфельчик «Фотографию» — я же приезжала за ней. Шофер — мужчина лет сорока — стоял в дверях и хмуро поглядывал то на меня, то на хозяина.
— Кто заказывал?
— Я заказывала. Сейчас иду.
Шофер отступил за порог, Башков прикрыл за ним дверь и снял с вешалки мой плащ. Я без колебаний повернулась к нему спиной. Он опять чуть задержал руки на моих плечах, потом деликатно поцеловал меня за ухом. Я промолчала.
— Мы еще увидимся с вами, Евгения Сергеевна?
— Конечно! Должна же я рассчитаться с вами за журналы.
Я выскользнула на площадку. Он вышел следом. Я махнула на прощание рукой и побежала вниз. На лестнице было пусто, тускло светили на площадках запыленные лампочки. Уже на площадке первого этажа я услыхала, как глухо щелкнул вверху кассовый замок...
Петра Иваныча дома не оказалось. В кухне еще держался запах кофе. Моя чашка была накрыта блюдцем, на котором лежал символический соленый огурец. В рюмке с водой стояла веточка облепихи, густо покрытая оранжевыми ягодами.
Я сразу догадалась, кто был у нас.
Под чашкой лежала записка: «Уехал с Максимом в Ордынку. Вернусь завтра».
Я съела соленый огурец, запила его холодным кофе.
Долго еще сидела на кухне, обкусывая с веточки терпкие кислые ягоды.
Я не знала, что мне делать дальше.
Ясно пока было одно. Я затеяла рискованную дуэль с человеком, нервы у которого оказались крепче, чем я предполагала.
5
Утром меня разбудил телефонный звонок.
Я спросонья добралась до аппарата, взяла трубку, но сколько ни кричала в нее: «Да, да, я слушаю!» — телефон молчал.
При дневном свете все мои вчерашние подвиги показались дешевой авантюрой. За такую самодеятельность мне могло крепко влететь от полковника Приходько.
Позавтракав, я вошла в комнату Петра Иваныча, взяла старую «Смену», начала решать в уме задачу-двухходовку... и незаметно для себя уснула. Удивительным свойством обладало это старое кресло...
Меня опять разбудил телефон.
Видимо, звонил он уже давно, — я какое-то время слышала его сквозь сон. Но мне опять никто не ответил; в трубке шуршало, пикало что-то, но звонивший молчал. Я положила трубку на рычаг.
Радио сообщило сводку погоды: «...усиление ветра до двенадцати-пятнадцати метров в секунду, резкое похолодание...» Рано нынче начались холода, но ведь это была Сибирь...
Услыхав звонок, я пошла открывать.
За дверями стоял Башков-сын.
От неожиданности я растерялась.
— Вы меня не узнали, Евгения Сергеевна?
— Почему же, узнала.
— Смотрите, как будто я тень отца Гамлета.
— А вы всего-навсего — тень Башкова-отца. Входите, пожалуйста.
Он вошел и немедленно оглядел меня с головы до ног, быстро и бесцеремонно.
— Не знала, что это вы.
— А то бы не пустили?
— Нет, я вначале бы надела шубу.
Башков-сын рассмеялся весело и непринужденно, я невольно подумала, что он все же несколько облагороженная тень своего отца. Он приятно смеялся.
— Я за вами, — сказал он. — Собирайтесь, едем на море.