От его ответа зависело многое, и я невольно затаила дыханье.
— Хорошо! — услыхала я. — Приду через полчаса.
До комиссионного магазина было минут пятнадцать ходьбы, у меня оставалось время, чтобы еще раз продумать предстоящий разговор. С полковником Приходько мы сочинили только весьма приблизительную схему, дальнейшее будет зависеть от того, как поведет себя при встрече Владислав Витальевич. А судя по всему, он не из тех людей, которых можно водить за нос или напугать.
Он, конечно, уже знает об аресте своей жены и подготовился на случай, если им заинтересуются работники ОБХСС.
Единственное, чего он не мог предусмотреть, — моего появления.
Что-то не очень спокойно я себя чувствовала. Разговор предстоял нелегкий, пожалуй, труднее, нежели в свое время с Башковым.
Возле комиссионного магазина шныряли какие-то «жучки» в потрепанных пиджаках, молодые люди в простроченных куртках и джинсах «Вранглер» или «Большой Джон».
Я разглядела Щуркина еще на другой стороне улицы. Он мало изменился с того времени, когда кто-то из его родных или знакомых нажал на спуск фотоаппарата. Пожалуй, выражение его лица стало еще более расплывчатым и скрытным. Пока он переходил улицу, я успела подумать, что в жизни он, вероятно, придерживался иных методов защиты, нежели Башков; если тот мог позволить себе риск, идти напролом, то Щуркин предпочитал прятаться в нору и действовать исподтишка, из-за угла.
И еще подумала, что ничего полезного предстоящий разговор мне не принесет.
Я пошла навстречу, пристально глядя на него.
Он заметил меня, замедлил шаги.
— Это я вам звонила, — сказала я. — Пройдемте куда-нибудь. Хотя бы на набережную.
Я пошла не оглядываясь, уверенная, что если он пришел к магазину, то пойдет и дальше за мной. Дойдя до парапета набережной, я остановилась. Слева и справа поодаль от меня сидели и стояли приезжие всех возрастов, их легко было отличить от местных жителей, которые чаще всего по-деловому торопливо проходили по набережной, даже не взглянув в сторону моря.
Он подошел и остановился рядом.
Я положила руку на парапет.
— Надеюсь, вы узнаете это кольцо?
— Нет, не узнаю.
Он ответил сразу, не приглядываясь, не задумываясь. По одному этому можно было заключить, что он врет. Я чуть подождала, торопиться мне не следовало, разведка шла на чужой территории.
Но он продолжал молчать. Говорить пришлось мне:
— А Светлана Павловна была так уверена... Она передала мне кольцо уже после ареста, ей некогда было писать записку, она сказала, что это кольцо может убедить вас, что я тот человек, которому она доверяет и которому, следовательно, можете довериться и вы...
Тут он молча глянул поверх моей головы... повернулся и ушел.
Вот так, не промолвив ни слова, просто повернулся и ушел, я услыхала четкий перестук каблуков, когда он ровным шагом переходил улицу. А я осталась у парапета набережной одна, с чужим кольцом на руке и вопросами, на которые не получила ответа. И, очевидно, не получу.
Я растерялась.
Неужто я сделала что-то не так, не так себя вела, не то сказала? Не могла его ни заинтересовать, ни обеспокоить — он просто отмахнулся от меня, как от надоедливой мухи.
Нельзя было бежать за ним, напрашиваться на разговор, — тогда мое поведение выглядело бы более чем легкомысленным. В таком случае моя настойчивость наводила бы на мысль, что я мелкая шантажистка, которая хочет погреть руки, используя попавшие к ней чужие секреты и чужое кольцо.
Мой личный розыск закончился ничем.
Придется обратиться за помощью к подполковнику Григорьеву; это значило проявить полную свою несостоятельность, неумение вести подобные дела. Да и подполковник Григорьев мало чем мог здесь мне помочь.
В отчаянии я поглядела в одну сторону, в другую... и увидела Ирину Васильевну.
Она шла по набережной с кошелкой, сквозь петли которой поблескивало тусклое серебро рыбьей чешуи. Рысьи ее глазки тут же заметили меня. Вероятно, она разглядела меня даже раньше, нежели я ее.
— Гуляете, Евгения Сергеевна? Это хорошо. С молодыми людьми разговариваете... Это кто же там, уж не Владислав ли Витальевич?
— Не знаю... подошел, спросил, который час. Ваш знакомый?
— Знакомый, как же. Встречались. Раньше-то чаще встречались, это сейчас я стала старая да увечная, никому не нужна... Деловой был мужчина, Владислав Витальевич, деловой. Значит, который час, спросил? Так, так... А я вот свежей рыбки купила, сподобилась. Вы когда-нибудь свежую скумбрию кушали? Ну где там, чего я спрашиваю, она же в вашей Сибири не водится. К ужину не опаздывайте. Попробуете, что такое наша черноморская скумбрия.